Велел сказать воеводе, что сошли они рыбу ловить на Волге, а Волга спокон веков не закрыта от русских людей — не басурманское царство! Да когда воевода не хочет с донским казачеством вздорить, то старых обычаев нарушать не дерзал бы.Приказные удалились к Царицыну, а Степан еще долго и задумчиво глядел им вослед, пока не погасла заря и не настала ночь. Караванов с верховьев все не было…Никита Петух подошел к атаману и молча почтительно ждал, когда Степан заговорит с ним сам.— Ты что? — наконец заметив его, спросил Разин.— Не серчай, Степан Тимофеич, что я на тебя ночью взъелся. Вишь, ты и утих. Ведь ты как хмельной был.— Вздень на себя атаманскую шкуру — и ты «захмелеешь»! На что воеводу было задорить?! Ить он не дурак: знал, что сидит на бугре ватага, — все же молчал и не лез. А теперь, по армянскому челобитью, куды ему деться — пушками нам грозит да стрелецкой ратью… Эх, вы-ы!.. Ты пошто ко мне? Аль что надо?— Совет держать. Может, умишком тебе пригожусь, — ответил Никита.Степан промолчал.— Ведь я из Царицына беглый, Степан Тимофеич, — пояснил Никита. — Стрельцы, пушкари — в Царицыне все у меня знакомцы. Хочешь, туды я пролезу?— Башка тебе надоела? — спросил Степан.— Вишь, пушками воевода грозит, а мы сговорим подобру царицынских пушкарей да стрельцов. Скажу, что не ладно раздориться с казаками, мол, не было б городу худо…— А ты не продашь? Не то смотри — голову оторву! — на случай пригрозил атаман.И Никита ушел той же ночью в Царицын…За стругами Шорина, что-то поняв, о чем-то догадываясь, от самого Нижнего увязалось несколько мелких нижегородских купчиков со своими товарами. Кое-кому из них подсказал это сделать Флегошка Лещ, конечно — не без корысти.Кроме того, в караване шли десять хлебных стругов московского гостя Семена Задорина, приставшие у Казани. Семен Задорин был давний приятель и компаньон Василия Шорина. Алеша Пупынин, приказчик Задорина, был давним другом Флегошки Леща, который, оставшись в караване хозяином, стал, разумеется, не Флегошкой, а Флегонтом Мосеичем, грозою и повелителем приказчиков и ярыжных.Втайне от Шорина в караване шел собственный струг Флегонта Леща, с его собственным хлебом, под чужим именем небольшого свияжского торгового человека. Кроме доходов с этого хлеба, Флегонт рассчитывал на прибыток с дорожных харчей, а чтобы среди работных людей не было ропота, Флегонт сговорился с Алешей Пупыниным и с купцами кормить ярыжных не лучше один другого — не ссылались бы на соседа.Караван миновал Самару…Жигули были издавна особенно страшны обилием разбойного люда, однако на этот раз все обходилось тихо. Какие-то вышли однажды из-за острова на четырех челнах, дали выстрел, но Флегонт смело ударил по ним из пушки, холопы Черкасского захлопали из пищалей. Над волжскими камышами вылетело с десяток цапель, а разбойники ускользнули за остров и скрылись…После того караван шел спокойно вперед. Как вдруг под Саратовом среди Волги встретился одинокий человек в челноке, который сказал, что он хочет увидеть купца по тайному делу. Флегонт указал впустить человека на струг, и тот поведал, что под Царицыном, на бугре, ждут караванов разбойники небывалой ватагой в две тысячи или более человек. За упреждение об опасности просил он себе награды, но вместо награды, по совету с приказчиком Задорина, Флегонт велел незнакомца крепко связать и посадить в мурью, обещая ему награду, если окажется, что он не сбрехнул…Однако же, посоветовавшись между собою, не говоря ничего ни ярыжным, ни малым купчишкам, оба приказчика порешили, что, чем подвергать все товары опасности и потерять все начисто, лучше остановить караван и дождаться царских стругов.Чуть пониже Саратова стали они на прикол, дожидаться с верховьев стольника Лабунова. Ярыжным Флегонт объяснил, что ждут привоза ценных товаров. Человека, который передал весть о разбойниках, держали с кляпом во рту под строгой охраной, чтобы никто не прознал от него опасных вестей.… Стрелецкий голова Лабунов вышел с караваном царских стругов дней на десять позже обычного. Догонишь Флегошку — и не будет уже ни седла, ни бочонка вина, ни ефимков…Кроме царского хлебного жалованья, стрелецкому голове Лабунову было поручено свезти в Астрахань ссыльных колодников и провинившихся в службе стрельцов, которых он должен был передать воеводе для зачисления в астраханские приказы.Колодники и ссыльные были для Лабунова доходной статьей, потому что на каждый день на их харчевание отпускались деньги, которые голова умел расходовать бережно и рассчитывал прикопить за дорогу.Правда, колодники с первых же дней стали шуметь, жалуясь на худую пищу, кричать, что от голого проса дует кишки. Но голова был неробок: двоих до полусмерти «усовестил» батожьем «за шум и завод мятежу», и тогда остальные примолкли.Половодье разлилось широко. Деревья у берегов местами стояли по колена в воде, но уже покрывались крупными почками и чуть-чуть зеленелись.По пути голова расспрашивал рыбаков про купеческий караван. Приволжские жители говорили согласно, что караван идет, дней на десять опередив царские струги.За царскими в караване Лабунова шли патриаршие, монастырские и многие купеческие струги. Вода и попутный ветер позволяли идти быстрее, но Лабунов по-прежнему не торопился. Он рано становился к ночлегу и поутру поздно давал приказ поднимать якоря и сниматься с прикола.Купцы и монахи роптали, торопили Лабунова, но он ссылался на то, что у него-де куричья слепота, сам он в сумерках ничего не видит, а на других полагаться ему, голове, не стать…И вдруг Лабунов узнал от встречных саратовцев, что весь караван Флегошки стоит на приколе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180