Это, как оказалось, был вовсе не великан, а человек обычного роста, одетый в широкий плащ. Верхнюю часть плаща составляла пелерина, которая топорщилась на плечах, делая их огромными и бесформенными. Полы плаща доставали почти до земли.
Человек продолжал медленно двигаться вперед; мальчики вдруг увидели подбежавшую к нему черную собаку. Человек наклонился погладить ее — и при этом повернулся к ним вполоборота... Одно и то же имя одновременно слетело с их губ:
Бурбаки!..
Они ускорили шаг.
Что же он в прошлый раз делал возле виллы?—шепнул Мишель кузену.
Может, спросим его самого?— иронически сказал Даниель.
Пастух внезапно обернулся: должно быть, об их приближении ему дала знать собака.
Смотрите-ка!.. Куда это вы в такую рань?— спросил Бурбаки.— Уж не пожар ли на ферме?
Нет, мсье Бурбаки,— ответил Мишель.— Дядины коровы пропали.
Что, у него на пастбище нет никакой загородки? Или он забыл привязать их к колышкам?
Мишель предпочел не вдаваться в подробности.
Дядя просил сообщить вам. Вот и все, что я знаю,— добавил он.
Дядя сделал правильно. Это очень кстати. Я прошлой ночью был в Лошнэ, и там как раз... В общем, я иду с вами. Турок! Ко мне, собачка!
Мишель знал: в деревне сменило друг друга несколько поколений пастухов Бурбаки и им верно служили бесчисленные поколения собак, каждую из которых звали Турком... Пастух двинулся вперед; он шел неторопливым, медленным шагом— так ходят жители гор, которые вроде бы никогда не спешат. Но странное дело: мальчики едва поспевали за стариком.
Веревок надо захватить!— объяснил пастух.— Иначе их никогда не загонишь на пастбище. Целый полк потребуется, на трех-то коров...
Однако им повезло. Две коровы были найдены быстро: они мирно паслись на опушке леса. Бурбаки отдал Турку какие-то отрывистые, непонятные молодым людям команды. Через несколько минут коровы припустили рысью, причем, к удивлению Мишеля и Даниеля, в нужном направлении.
Спокойно, милый, спокойно, Турок!— крикнул собаке пастух.
И та, подчинившись, перевела коров на "шаг".
Здорово ваша собака обучена!— восхитился Даниель.
Дело нехитрое,— спокойно ответил Бурбаки.— Такая порода. Я ей никогда не мешаю. Старые собаки сами учат щенков!
Все равно она здорово умная!— искренне признал Мишель.
Будьте покойны! Турок сто очков вперед даст какому-нибудь ослу, который выдает себя за человека,— согласился пастух.— Вот вы хотели узнать, что я думаю насчет Мотэна? Так спросите об этом у Турка! Если у него шерсть дыбом и пасть ощерена, стало быть, Мотэн где-то рядом. Турок его за сто метров чует! А я доверяю чутью пса. Если он любит кого, значит, это человек хороший. А если ворчит, то и я ворчу...
Мальчики оценили мрачноватый, но располагающий к себе юмор пастуха. Хотя сейчас они совсем растерялись, не зная, что о нем думать. Ведь у них не было никаких сомнений, что это он бродил вчера по дорогам на склоне горы, хотя должен был в это время находиться возле своих овец. Правда, той ночью никаких происшествий не было... но это ничего не значит! В какой-то момент Мишель готов был задать пастуху вопрос, не случалось ли ему в последние дни прогуливаться ночью по лесу; но Бурбаки, будто угадав его мысли, опередил его:
Я редко от своего стада ухожу... А вчера у меня табак кончился. Без табака я, считай, не человек! В деревне у меня есть приятель один, я, коли попадаю туда, не упущу случая его навестить, мы с ним вспоминаем добрые старые времена, я у него и сплю немного, прежде чем вернуться в горы. Я уж не так твердо стою на ногах, как в былое время, а ночью легко растянуться, если споткнешься о камень или о пень... Вот уж добрых три недели, как я не спускался в Лошнэ, не покидал своего ночного пастбища. Обычно табак мне доставляли лесорубы. А сейчас они, говорят, перешли на новый участок; я уже три дня как ни одного из них не видел...
Они подошли наконец к повороту дороги, откуда видно было пастбище Дарвьера, и мальчики с облегчением увидели, что дядя нашел третью корову. Фанни, мадам Дарвьер и Медар что-то удивленно обсуждали.
Видать, у вас скотина ученая!— пошутил пастух после обычных приветствий.— Я еще не имел дела с коровами, которые запросто расстегивают карабин и открывают ворота... Вот что значит — новое поколение!..
Но ему не удалось развеселить фермера.
Дайте мне только изловить того, кто это сделал!..
А у вас никаких подозрений нет?— осведомился пастух.
Есть одно... Я только что вернулся с виллы. Но мне пришлось поднять Станисласа с постели. Он спал без задних ног — это в восемь-то утра!.. И никакими силами мне не удалось вытащить из него хоть одно разумное слово. Он был совершенно сонный!..
Кто спит днем, тот ест ночью!— совершенно серьезно заявил Бурбаки, набивая трубку.— Кстати, я как раз собирался навестить вас сегодня,— продолжал он.— Хотел поговорить с вами: есть одна вещь, весьма подозрительная...
Он говорил не спеша.
Вы ничего не видели и не слышали нынче ночью, примерно около часа? На ферме, я имею в виду.
Франсуа Дарвьер нахмурился.
Надо вам сказать, что этой ночью я был внизу!— продолжал Бурбаки.— А если я не в моей халупе, я плохо сплю.
Пастух, казалось, не торопился, желая выражаться как можно более точно.
Когда мне не спится, я выхожу на воздух. Это лучшее средство, чтобы заснуть... Словом, около часа ночи я был на улочке Риу, с этой стороны Лошнэ. Поднимаю голову — и что я вижу? А темно было, хоть глаз выколи... Так вот: что я вижу?— продолжал пастух.— Какой-то свет с той стороны, где ваша ферма... Мне немного надо было времени, чтобы понять, что это, должно быть, на вашей голубятне... Но это был не пожар, как я сначала подумал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38