Теперь, двенадцать лет спустя, Шаддам почувствовал, что его позиции сильны и без этого союза.– Каждый человек когда-нибудь умирает, – ответила она.– Но не таким образом, каким ты умрешь от моей руки. Анирул постаралась не выказать эмоций, напомнив себе, что она не одинока, что в ее душе присутствует коллективная память множества Сестер Бене Гессерит, которые были до нее и остались в Другой Памяти. Голос ее продолжал оставаться удивительно спокойным.– Мы не сложные, злокозненные ведьмы, какими нас многие представляют.Это не было правдой, но Шаддам мог возразить ей только на основе своих подозрений, точных знаний у него не было и не могло быть.Однако гнев Шаддама не остыл.– Что для тебя важнее – твои Сестры или я? Она недовольно покачала головой.– Вы не имеете права спрашивать меня о таких вещах. Я никогда не давала вам повода сомневаться в моей верности короне.Гордо вскинув голову, Анирул напомнила себе о своем выдающемся положении в длинной истории Ордена. Она никогда не признается супругу, что получила от Общины Сестер тайный приказ ни в коем случае не рожать сына для Дома Коррино. Мудрость Сестер зазвучала в ее сознании. Любовь ослабляет. Она опасна, поскольку затмевает разум и отвращает нас от нашего долга. Любовь – это аберрация, немилость, непростительное заблуждение. Мы не можем и не должны любить.Анирул постаралась направить гнев Шаддама в другое русло.– Примите свою дочь, сир, ибо она поможет вам сцементировать необходимые политические союзы. Мы должны подумать о ее имени. Как вам нравится Венсиция?С внезапной тревогой она вдруг ощутила влагу между ног. Кровь? Разошлись швы? На ковер упало несколько алых капель.Анирул заметила, как он бешеным взглядом уставился на ее ноги. Ярость снова исказила черты лица императора.– Этот ковер служил нашей семье столетиями! Не показывай ему слабость. Он – животное, и нападет, как только ее почувствует. Он спасует только перед силой. Она медленно повернулась, дав еще нескольким каплям упасть на ковер, потом, шатаясь, пошла к выходу.– Зная историю Дома Коррино, думаю, что на этот ковер кровь проливали и раньше. *** Говорят, что нет ничего прочного, уравновешенного, ничего продолжительного во всей вселенной – что ничто не остается в своем исходном состоянии, что каждый день, каждый час, каждый момент происходят изменения.«Доспехи пророка» Бене Гессерит
На краю длинного дока, выступающего далеко в море от изрезанного берега, над которым возвышался замок Каладан, четко вырисовываясь на фоне воды, стоял высокий человек. У него было удлиненное оливково-смуглое лицо и нос с высокой горбинкой, делавший своего владельца похожим на ястреба.В море виднелась флотилия рыбацких лодок, только что отплывших от берега кильватерной колонной. Рыбаки в теплых толстых свитерах, куртках и вязаных шапочках суетились на палубах, готовя снасти. Из труб домов прибрежной деревни поднимались столбы дыма. Местные жители называли деревню «старым городом», это было место старого поселения, возникшего здесь за много столетий до того, как на равнине позади Замка были построены красивая столица и космопорт.Герцог Лето Атрейдес, одетый в линялые синие брюки и белую рубашку, украшенную красным ястребом герцогского герба, глубоко вдохнул бодрящий соленый морской воздух. Хотя он был главой Дома Атрейдесов, представлял Каладан в Ландсрааде и в императорском совете, Лето любил подниматься рано вместе с рыбаками, со многими из которых был коротко и близко знаком. Иногда они приглашали его в свои дома, и, несмотря на возражения начальника охраны, Туфира Гавата, который не доверял никому, герцог принимал эти приглашения и с удовольствием делил с рыбаками трапезу, съедая вкусные чоппино.Соленый ветер усилился, покрыв поверхность моря белыми пенными барашками. Лето с радостью присоединился бы к рыбакам, но его ждали более неотложные и ответственные дела. Были дела, которые затрагивали межпланетные отношения, на нем лежало бремя обязанностей перед империей и перед народом, которым он правил, а сейчас Лето оказался в центре назревавших великих событий.Ужасающее убийство эказского дипломата послом Груммана было нешуточным делом, хотя и произошло на далеком Арракисе, однако виконт Моритани, казалось, не обращал ни малейшего внимания на взрыв общественного негодования. Великие Дома между тем обратились к императору с просьбой употребить силу, чтобы избежать разрастания конфликта. За день до этого Лето направил послание в Ландсраад, предлагая свои услуги в качестве посредника.Лето было всего двадцать шесть лет, но Великим Домом он управлял уже целых десять лет и мог считаться ветераном власти. Свой успех он приписывал тому факту, что никогда не терял связи со своими корнями. Благодарить за это он должен был своего покойного отца, Пауля. Старый герцог был, без всякого притворства, очень простым и непритязательным человеком, который не чурался своего народа, как это делал сейчас Лето. Но отец, должно быть, знал – хотя и никогда не признавался в этом сыну, – что это была и хорошая политическая тактика, которая делала властителя любимым в народе. Требования должности и положения представляли собой сложную смесь, и подчас Лето и сам не мог разобраться, где кончается его официальная маска и начинается настоящее лицо.Вскоре после того как Лето Атрейдес совершенно неожиданно, при трагических обстоятельствах, взял на себя бремя власти, он поразил Ландсраад согласием на конфискационный суд, перед которым предстал, чтобы избежать осуждения за нападение на два тлейлаксианских корабля в лайнере Гильдии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37