Короче, я, как последнее говно, плыл по реке аж до самого города. Сплошной геморрой! Не поверите, братаны, плакал, как сука, бля буду, воды в реке прибавилось. И все мой рюкзак в воде глючил.
– Килограммов двадцать было? – спросил Сергей и, улыбнувшись, добавил: – Там, ниже по реке уже, наверное, россыпь образовалась. Можно золотой песочек мыть... Ну а почему раньше туда не пошел? За золотишком-то?
– Да в этот же день меня повязали, – сказал Федя, опустив глаза. – А что делать, командир? На безрыбье и раком станешь. Голый вассер в карманах, не до менжовки, в душе – как кошка нассала, натырился взять пустую хату на улице Федина, не знал, что самооборона у них, русаков образовалась везде, особенно в микрорайонах.
Но, как говориться, зашел не в свою квартиру. Из самопала получил гвоздями в жопу, потом измолотили сапогами и сдали ментам. Тянул три года за мародерство. На зоне трепанись кому – пропадешь и без копья останешься, потому как шестерка... А освободился когда, одному фраеру пургу спорол, верный кореш был, но скурвился он, пером мне в бок заехал... Пришлось замочить. Отверткой в бурчалку, га-га-га! А баба его, полюбовница моя старая, заложила. На воле полгода всего. Ходил, вот, присматривался. Но глухо – кругом анчутки... Русских мало стало, одни старики дохлые. Хрен на блюде, а не люди...
– Послушай, Сусанин, а ты не боишься? – не отставал Сергей. – Мы, хоть и не фраера, а народ интеллигентный, нальем тебе сейчас пару стаканов и в сортир за Операбалетом в дерьмо головой сунем. Ты, гад пархатый, заслужил участь говном чужим захлебнуться... Сами рванем в горы. Черный их знает, как свои яйца облупленные... Ну и все кино!
– Можно и так... – пожал плечами Федя. – Мартышка все хитрит, а жопа голая. Где ты сейчас аммонит, шнур, детонаторы нахляешь? – А у меня там все заныкано. И банки оловянные, и сахар, сухари белинские, снаряжение кой-какое, что осталась от геологов – палатки там, мешки спальные. Нахера вам все это переть на себе? Да и штольни там три и две из них взорваны. Придется вам наугад раскапывать. Пока раскопаете, народ кишлачный набежит и все пронюхает.
– Может быть, ты и прав... – задумчиво согласился Сергей.
– И нужен будет вам кто-нибудь еще. Верняк, как я, га-га-га. Не в поле – ветер, в жопе – дым, – засмеялся он своей шутке и, тепло глядя нам в глаза, продолжил:
– А вы, я вижу, ребята толковые, не штымпованные. Ботаники, короче. Я вас сразу приметил. И друг другу, похоже, доверяете. Желтяк – дерьмо! Я увидел – двоих замочил, не думая... А вы – корефаны. Мочить друг друга не станете. Может быть. Пока желтяк не увидите. Там его столько – бабки столбом стоять будут!
И он опять взорвался диким хохотом.
– Сейчас идти в горы... – покачал я головой в сомнении. – Отары на каждом шагу, всякая шпана с автоматами. Там много народу отсиживается от одной власти до другой. “Что, зачем, гуджьо мери, десять лет никого не было”. Вся долина узнает... Тем более, наверное, все выселенцы вернулись... Те, которых при советской власти вывезли из их альпийского рая в хлопкосеющие районы. Новые кишлаки появились...
– Это вряд ли, – покачал головой Сергей. – Разве что брошенные селения восстановили... Вот сколько мы утащим на плечах? По тридцать килограмм? Это – тысяч по сто-двести баксов на брата. В лучшем случае. В худшем – пуля в живот от посредника. Мне лично нужен миллион баксов...
– Ну-ну... Помнишь, Серый, на третьем курсе мы считали, сколько нужно на всю советскую жизнь? У меня получилось двести тысяч рваных, у тебя, пижона, триста.
– Сейчас мне нужен миллион. Как Бендеру.
– Да и мне ста тысяч не хватит... Я устал, как Паниковский, у меня нет ничего, кроме синего картонного чемодана, телевизора “Рубин” выпуска 1976 года и Лейлы-красавицы... А красавицам ой сколько нужно!
– Аршин бормоты и в постель до ломоты! – загоготал Федя, хлопнув меня по плечу. – Вот что бабам нужно!
Наш новый знакомый был явно в приподнятом настроении. Похоже, он решил, что сделал правильный выбор. Конечно, и мы с Сергеем были охвачены эйфорией. Но, в отличии от Кивелиди, я не мог сосредоточиться, мысли мои набегали одна на другую. Перед глазами стоял Федя, деловито набивающий рюкзак самородками. “Я бы так не укладывал. Оббил бы пустую породу... Ведь было же время!” – вертелось в голове.
– Сколько утащим, столько утащим, – кое-как преодолев волнение, продолжил я тему, начатую Сергеем. – В молодости я таскал и по пятьдесят килограммов. Ишаков, в конце концов, наймем...
Но когда идти? Вот вопрос! В зиму, в конце октября, когда отары уйдут, все задавит снегом и население ляжет на жен до весны? Но это не менее опасно, чем любопытство. Идти на перевал 3800 с грузом – лавина сдует. А может быть, идти сейчас? Под видом геологической партии? Якобы на соседние месторождения? Кумарх там, Тагобикуль? Или даже на само Уч-Кадо? Скажем, что советская власть возвращается и ей нужно олово и сурьма. Еще можно сказать любопытным, что просто идем за мумие или золотым корнем. Вот, оно – золотой корень! Будем его копать! Или сурков стрелять? Сурчиный жир всегда в спросе... Или скажем, что сурки и мыши чумные у них появились, надо изучить ареал их распространения. Наденем белые халаты и вперед! На местных и всякий там сброд это повлияет. Оставят нас в покое. Главное – в самом деле друг друга не перебить. Ну, Серый, что скажешь?
– Все это ты хорошо говоришь. И понятно очень. Но что-то ты быстро пьянеть начал, Черный. Стареешь? Надо все обдумать детально, найти денег, оружие. Эх, было бы побольше капусты... Наняли бы вертушку и в один день все проблемы в сторону! Ну, что, идем в сортир? – с хохотом продолжил он, с размаху хлопнув Федю по плечу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119