Мои глаза сузились, уши подозрительно опустились.
– Арр-леди, скажите, что я ошибаюсь.
Она отвела глаза.
– Арр-леди!
Тишина. Дийнарра. О Ауте!
– Вы знали? Вы все это время знали, что они торгуют и вашими людьми? Что они покупают калек, что похищают тех, о ком некому позаботиться? И вы ничего не предприняли?!
Я смотрела на нее не с отвращением, а с жалостью и страхом. За последние десять лет я достаточно изучила Нефрит. При всей ее беспринципности Ощущающая Истину отличалась каким-то своеобразным чувством чести, присущим некоторым из людей и заставляющим меня почти уважать это племя. Она бы не бросила своих соплеменников на милость каких-нибудь там гаремных евнухов. Она бы не стала попустительствовать изуверским хирургическим экспериментам.
Без очень серьезной на то причины.
– Леди арр-Вуэйн?
– Все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд.
«А что, что-то бывает проще?» Теперь настала моя очередь замолчать в ожидании продолжения.
– Антея, мы балансируем на грани. Арры – одно из самых крошечных и самых уязвимых сообществ в мирах человечества. Но мы, как ты когда-то заметила, уже не люди. Не мне объяснять тебе, что такое ксеноцид. Что такое настоящее подогретое страхом и ненавистью уничтожение чужих. Эйхаррон раскинут во множестве реальностей, в пространствах и временах, которые никак, кроме наших порталов, между собой не связаны. Вы хоть представляете, сколь легко все эти миры могут вдруг, без очевидной причины, вспыхнуть неповиновением? У нас нет ни армии, ни флота, ни серьезного вооружения, кроме наших тел и разумов. И в то же время мы контролируем львиную долю коммуникаций Ойкумены, через наши сети проходят все финансовые и информационные потоки. У нас – уникальное оборудование, под нашим покровительством лучшие ученые, лучшие творцы, лучшие… Вы не видите здесь потенциального противоречия?
Противоречия? Из тех, благодаря которым целые цивилизации вдруг оказываются стертыми в мелкую пыль? Трудно было бы не заметить.
Я вдруг полностью утратила интерес к разговору. Все это уже было сказано, и не раз.
– …нас терпят. Крупные государства связаны договорами, необходимостью сохранять лицо и угрозой экономических санкций. Но лишь на поверхности. Неужели вы не понимаете? Пиратство и работорговля процветают, потому что кому-то нужны. Те империи и республики, которые на международных конференциях провозглашают сотрудничество ради борьбы с организованной преступностью, платят колоссальные деньги, чтобы заполучить парочку наших генераторов, или темпоральный двигатель, или подсевшего на наркотики дарая-полукровку, который сможет создать им несколько незарегистрированных порталов. Это – отдушина, предохранительный клапан, который заставляет мириться с ненавязчивой и почти абсолютной властью арров над ими же фактически и созданной Ойкуменой!
Я будто отдалилась, с одной стороны, впитывая новую информацию, с другой – не имея ни возможности, ни желания на ней сосредоточиться. Паттерны политических комбинаций и многоходовых построений вспыхивали где-то на краю сознания, но перед мысленным взором неотступно мелькала сияющая шкура тигра, превращающаяся вдруг в туманные крылья эль-ин. Что хотела сказать мне память моего народа? Что я должна сделать?
Почему мне так страшно?
– …отвратительно. Но система отрабатывалась столетиями. Мы использовали это как способ избавления от отбросов. Ты не обращала внимания, что непосредственно у арров нет ни тюрем, ни институтов социального контроля? Очень осторожно, так, чтобы сами пираты ничего не заподозрили, им сплавлялась вся шваль нашего общества. Конечно, случались и осечки. Настоящие похищения, настоящие убийства. В конце концов установилось хрупкое равновесие: Эйхаррон не трогает ристов. Ристы очень и очень осторожны, когда трогают Эйхаррон.
– Ристы? – Вопрос я задала совершенно автоматически. Голова занята другим. Что же со мной такое творится?
– Ристы, синдикаты, мафия, якудза – названий много. Они сильны, Антея. Сильны даже не оружием и не холодной жестокостью, а молчаливой и упорной поддержкой, которую им оказывают «респектабельные государства», особенно когда дело доходит до противостояния Эйхаррону.
Я смотрела на Нефрит, на ее ярко-изумрудные, причудливыми волнами спускающиеся на плечи волосы, на ее хрупкую, нескладную фигуру, лисьи черты лица. Я знала, что она очень болезненно переживала свою принадлежность к «низкому» сословию, неспособность манипулировать вероятными реальностями и, следовательно, невозможность занять достойное положение среди арров. Но в то же время мне никогда не встречался другой человек, бывший бы столь же самодостаточной личностью. Сильный телепат и потрясающе сильный пророк, она тем не менее не могла управлять физическими законами. Зато сама была законом для всех встречавшихся на ее пути. Интересно, это врожденное качество, из тех, что так старательно культивируют генетики Эйхаррона, или же она сама его выработала? Как? Поневоле вспомнилась Дийнарра, которой сейчас, на Эль-онн, занялась одна из Целительниц души. Эта дарай-леди не проводила различия между своей личностью и теми способностями, которые возвышали ее над окружающим человеческим стадом. Потеряв одно, она самовольно отказалась от другого. Интересно, если бы Нефрит вдруг утратила возможность инстинктивно видеть Истину во всех ее проявлениях, сочла бы она это долей худшей, нежели смерть?
Нет. Она бы изменила Истину так, чтобы та вновь стала видимой.
– …конечно, не нравится такое положение дел. Последние лет тридцать или около того я пыталась хоть что-то здесь сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137