Лишь моя правая рука была свободно протянута к нему с доверчиво раскрытой ладонью. А его левая рука протянута ко мне, успокаивающе прикрывает тонкие когтистые пальцы. Нарочно так не ляжешь. Только во сне, только не осознавая, что делаешь...
Как можно дальше друг от друга. На расстоянии прикосновения. Потому что дальше этого — невозможно. Невыносимо оказаться дальше.
Он чуть вздрогнул во сне. Едва заметно сжал мои пальцы. Робко. Почти застенчиво. И в то же время — невероятно властно. Ох, Аррек...
Я вновь занялась изучением потолка.
Ночь на Эль-онн — понятие относительное. Мягко говоря. Астрономия здесь почти такая же сумасшедшая, как и обитатели (к вопросу о причинах и следствиях), и установить какие-то циклы, основываясь на движении вытворяющих что им вздумается светил, совершенно невозможно. Так что периоды сна и бодрствования задавались обычно онн. В нашем доме это, по настоянию Аррека, означало световой режим. Когда освещение в покоях приличное — это день. Если же в онн темно — значит, ночь. Простая система, стабильная. Смертным зачем-то необходима стабильность в таких мелочах. Вииала могла бы объяснить, почему. Я же просто знала, что это так.
Темнота. Я лежала, окутанная густыми, почти осязаемыми тенями, и слушала дыхание своего мужа. Ощущала биение пульса в его руке. И пыталась найти в себе хотя бы кусочек безмятежности.
Закрыла глаза. Вдохнула пряный аромат, даже не пытаясь определить, что же это за запах. И беззвучно, движет губ позвала:
«Эль».
Скользят неспешные
Раздумья
В тиши ночной,
Как тени
Над водой.
Это не похоже ни на что. Казалось, простыня подо мной стала тонкой, прозрачной поверхностью бездонного океана. Мгновение я еще лежала на этой хрупкой грани между двумя стихиями, а потом рухнула в темные глубины. Погружение стремительное, но плавное.
Когда-то мне довелось услышать, что люди считали воду аналогом души. Rio Abajo Rio, река под рекой. Так, кажется, говорили. Что ж... Вполне возможно...
Тени... Скользят... И погружаются... в глубины...
В тревожной тишине этих вод я перевернулась, вытягивая руки вниз, и стала помогать себе сильными экономными гребками, как делала, когда ныряла.
Темнота. Из непроглядной черноты время от времени показывались светящиеся существа, какие живут лишь под толщами давящей и в то же время лишающей веса воды: причудливые и странные медузы, закрученные в сложнейшие спирали, просто небывалые. Лица тех, кого я знала, лица тех, кого не узнаю никогда, — размытый, призрачный всплеск красок на периферии зрения.
Я погружалась. Подводный дворец появился сначала просто далеким сиянием, постепенно все разрастался, пока не превратился в симфонию света и формы. Плавные, округлые, глубокие линии. Я остановила погружение, разворачиваясь ногами вниз, и плавно опустилась на террасу. Бесшумные, смягченные водой шаги, пустые залы, прозрачные, зеркальные стены отражали одиноко блуждающую фигуру.
Будто дымкой вершину утеса,
Застилает мой взор пелена.
Где мудрец, что укажет мне Путь?
Я нашла ее в одной из беседок, уютно устроившуюся среди разбросанных подушек, задумчиво разглядывающую расстилающийся вокруг темный пейзаж. Взмах рукой — я послушно опустилась рядом и стала разливать вино.
Интересно, как можно разливать жидкость из кувшина в бокалы, если ты находишься в воде? А, какая разница!
Она наконец закончила свое странное исследование и соизволила повернуться ко мне. Изумрудно-зеленые волосы облаком летали вокруг тонкого, бледного лица, хрупкое тело, как всегда, было спрятано под бесчисленными слоями аррской церемониальной одежды. Только огромные зеленые глаза казались слишком велики для нее — глаза эль-ин на человеческом лице.
Двадцать лет прошло с тех пор, как погибла Нефрит арр-Вуэйн. И вот уже двадцать лет многоцветная богиня, желая устроить выволочку своей верховной жрице, принимала облик зеленоглазой смертной. Поначалу я пыталась спрашивать почему. В ответ получила: «А разве это я выбрала?». Вопрос был закрыт.
— Ты, похоже, последнее время была весьма и весьма занята, Антея.
Ха, ха. Не смешно.
Она подняла кубок, чуть смочила губы.
— Не прибедняйтесь, Хранительница, — улыбнулась. Жестко.
Я усилием воли выпустила задержанный в легких воздух. Разжала стиснутые зубы. Если собственное alter ego недвусмысленно приказывает вам прекратить валять дурака, то лучше прислушаться.
— Не морочь мне голову, о божественная.
— Все еще ищешь простые решения, а, Антея?
— Простые решения — обычно самые верные, — резко. Слишком резко. Спокойнее, девочка, спокойнее. Переходить на площадную брань в спорах с собственным подсознанием — дурной тон. — Мне надоело вслепую натыкаться на холодные острые углы и удивляться, почему это так больно.
— И ты хочешь, чтобы я — как бы это сказать, не выходя за рамки метафоры? — осветила твой нелегкий путь?
Я блеснула клыками.
— Какой-нибудь завалящий фонарик совсем бы не помешал, о божественная.
— А еще лучше — прожектор?
— А еще лучше — вообще организовать солнечный полдень, — отрезала я. Нефрит прищурилась, глядя на меня снизу вверх, и первозданное, примитивное и нерассуждающее эльфийское упрямство уставилось на нее в ответ.
Богиня сладенько улыбнулась.
— И на какие именно вопросы тебе требуется пролить свет, Антея?
Опасный тон. А не перегнула ли я палку? А не все ли равно? В конце концов, что еще она может мне сделать?
Так, последнюю мысль вычеркнем как неудачную.
— Что, во имя бездонной бездны, затеяла Лейруору? — Из всего разнообразия вопросов я выбрала именно этот, понимая, что именно вокруг него можно найти ответы на все прочие загадки сегодняшнего дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140