– крикнул Король.
– Э-гей! – охотно откликнулся голос и умолк выжидая.
Мы сделали еще с десяток шагов и увидели среди стволов человека, шедшего навстречу.
Он был очень высок. Седые волосы, большой – куполом – лоб. Густосиние глаза, – прежде я думал, что глаза такой густой синевы бывают только у детей. Усы тоже седые, но не прямой чертой над губами, а как-то немного наискосок. Это придавало его лицу неожиданно лукавое, почти озорное выражение. Такое у человека лицо, что хоть он и весь седой, а стариком его не назовешь. На нем куртка и высокие сапоги, а из кармана выглядывает книга. Кто такой? Лесничий, может быть? По правую руку от него, не отставая и не забегая вперед, важно выступал огромный пес – овчарка, но не чистокровная и от этого еще больше похожая на волка. Пес строго посмотрел на нас и даже не залаял от важности, а только насторожил острые уши и показал клыки.
– Ух, како-ой! – воскликнул Петька и даже отступил на шаг. Неизвестно, чего тут было больше – восхищения или испуга.
– Доброе утро! – сказал незнакомец.
– Здравствуйте! – не в лад ответили мы.
– Экая прелесть в лесу! – продолжал он доброжелательно. – Теплынь! А птицы-то заливаются!.. Тсс!.. Послушайте… Скажите, – продолжал он полушепотом, наклоняясь к Разумову, – это какая птица голос подает? Вот, слышите – будто трещит кто-то?
Разумов – коренной горожанин – смущенно помотал головой.
– Неужели не знаете? А вы? А вы? Как же это так! – укоризненно обратился он ко мне.
Птица протрещала еще раз, и я, не выдержав, сказал:
– Сойка!
– А они-то, они-то у вас почему не знают? А это кто? Тоже не знаете? Как же это можно иволги не знать?
– Нам не до этого, – решительно сказал Король, которому, видно, надоела эта птичья канитель.
– А зачем вы пришли в лес, молодой человек? Могу ли я узнать?
– Мы готовимся к военной игре, – независимо ответил молодой человек.
Незнакомец даже приостановился:
– Но в таком случае вы должны знать лес, как свои пять пальцев!
– А птицы-то мне на что?
– Вы его куда хотите заведите, он отовсюду придет, хоть с завязанными глазами, – вступился Разумов.
– А вы согласны? – живо спросил незнакомец, наклоняясь к Королю.
– Чего это? – переспросил Король, несколько ошеломленный обращением на «вы».
– Да вот, если вы согласны, я отведу вас… на некоторое расстояние отсюда… Нет, глаза завязывать не будем. И попробуйте найти дорогу назад. Вы разрешите? – обратился он ко мне.
– Если Королев хочет. Можно ли было отказаться?
– Ладно! – сказал Король.
– Заметьте время, – продолжал незнакомец. – Если он поведет меня обратно по прямой, мы вернемся через четверть часа. Пойдемте! Идем, Чок.
По каким-то неуловимым признакам, по особенной свободе и легкости движении, по уверенному взгляду видно было, что в лесу он как дома и ему здесь знакомо все – каждое дерево, каждый куст и каждая тропинка. Пес неторопливо побежал следом. Мы уселись на траву и принялись ждать.
– Семен Афанасьевич, а это кто? Он кто будет? Лесник? Нет, не похоже – стихи читает…
Ребята были взбудоражены: все-таки приключение. И правда, кто такой? Чем занимается? Почему так рано в лесу? Вот интересно – ничего не зная о человеке, догадаться, кто он на земле.
Разумов и Петька кружили вдвоем, шаря в траве, и потом приносили в ладонях землянику, еще чуть розовую с одного бока, но с другого уже совсем румяную, спелую.
– Ешьте, Семен Афанасьевич!
– Ешьте сами. Я не хуже вашего умею искать, со мной вам, пожалуй, трудно тягаться… Гм!.. Где же наш Король? Пора бы уж ему…
– А вдруг его завел… этот?
– Ты скажешь, Володька! Король сам кого хочешь заведет.
– Так где же они?
Прошли условленные четверть часа, потом еще десять минут. Не то чтобы мы волновались, а все-таки… где же они? Мы примолкли. И вдруг за кустами послышался голос нашего нового знакомца:
– Мох обычно растет с северной стороны дерева либо с северо-восточной – вы не замечали? А муравейник непременно с южной стороны расположен. Такие вещи тоже надо знать… А вот и мы! Получайте вашего питомца. Прекрасная интуиция, превосходная зрительная память, но читать по лесной книге не умеет.
Король был весь в поту, его спутник – весел и бодр и, казалось, нисколько не устал.
– Покружили, – произнес Король, утирая лоб. – Чуть было не запутался. Владимир Михайлович так завел, что только держись.
– Вы искали дорогу лучше, чем я думал. Но вы берете зрительной памятью. А ведь бывает так, что глазу не за что уцепиться… Ну-ка, посидим немного. Вот и Чок устал. Ему, правда, простительно – стар, вон и морда седеет.
Владимир Михайлович опустился на траву, потянув за собой Короля, широко, по-хозяйски повел рукой, предлагая и нам всем снова сесть. Чок, из вежливости махнув раза два хвостом, тоже прилег, вытянул передние лапы. В шерсти пса на умной морде и правда блестели серебряные волоски, и глаза были мудрые, много повидавшие. Да, он устал: пасть приоткрылась, розовый язык так и ходил в такт тяжелому, шумному дыханию.
– Лес не загадка, – заговорил Владимир Михайлович неторопливо, – в лесу всегда найдешь и север и юг – по муравейникам, по птичьим гнездам. А вот есть на Урале такое озеро – Сарыпуль. Часами идешь от берега – и все вода по колено, ну чуть повыше или пониже, и насколько хватает глаз, на десятки километров, – все одно и то же, одно и то же. И пришлось мне однажды прочитать об этом озере любопытную историю. Знаете вы такого писателя – Виталия Бианки? Так вот он рассказывает: шел один человек по этому озеру – охотился на уток – и, на беду, потерял компас. Посмотрел на небо, а солнца нет, даже и не понять, где оно. То ли туман от воды поднялся, то ли горели леса, а только все затянуло такой, знаете, мутью, мглой – и солнца не было видно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120