Я подхватил ее. Никогда еще я не видел нашу маму такой испуганной. Она держалась за сердце. Вместе мы прошли через кухню и коридор в заднюю часть дома, где располагались приемная и кабинет. Герда подняла на руки захныкавшего Яна и последовала за нами.
Входная дверь была широко распахнута, и по приемной гулял холодный осенний ветер. На другой стороне улицы я увидел Стефана: он стоял ко мне спиной, держа на руках потерявшую сознание певичку. Порывы ветра трепали ее рыжие локоны.
Что ж, кажется, все встало на свои места – по-видимому, с пациенткой случился не обморок, а приступ, и ее потребовалось срочно отвезти в больницу. Движение на улице было довольно оживленным, и Стефан рассчитывал быстро найти извозчика. Странно только, что он не позвал меня на помощь. Я выбежал на крыльцо и крикнул:
– Стефан! Мне потом подойти к тебе в больницу?
Он не обернулся и не замедлил шаг, наоборот, услышав мой голос, он почему-то зашагал еще быстрее. Вскоре подкатил наемный экипаж, и Стефан торопливо открыл дверцу, чтобы положить пациентку на мягкое сиденье.
– Стефан! – снова позвал я брата.
Мама тоже выскочила на крыльцо и закричала. В ее коротком пронзительном вопле было столько страха и душевной боли, что я, наверное, запомню его до конца дней. Этот крик заставил Стефана оглянуться (к тому моменту он, устроив женщину, уже почти и сам забрался в экипаж).
Человек, который смотрел на нас с подножки кареты, вовсе не был моим братом! Я увидел совсем другое лицо! Одежда на нем, несомненно, принадлежала Стефану, но все остальное... Я вдруг заметил, что незнакомец ниже ростом и сложен совсем не так, как мой брат. Даже его волосы, издали похожие на волосы Стефана, были длиннее и чуть светлее.
– Стефан! – простонала мама, но самозванец скрылся в карете, которая тут же тронулась с места.
Я оторопело помотал головой, не понимая, что происходит. Глядя вслед удаляющей карете, я заметил какого-то странного человека: лысого, в очках, с пышными седыми усами. Вскочив в другой экипаж, он пустился в погоню за каретой, увозившей Стефана.
Я терялся в догадках, решительно не понимая смысла того, чему сам был свидетелем. Но мама вела себя так, словно что-то знала. Она сжала мою руку.
– Они увезли Стефана!
– Но ведь это был не он, – шепотом возразил я.
Мама схватила меня за вторую руку и встряхнула, как упрямого, непослушного ребенка.
– Догони их! Они увезли Стефана!
Я машинально повиновался – в рубашке и домашних туфлях бросился вдогонку, надеясь поскорее поймать извозчика. Рискуя поскользнуться на мокрых камнях мостовой, я пробежал целый квартал, пока от холодного ветра у меня не запылали легкие. Пока я пытался догнать экипажи, и похитители и их таинственный преследователь скрылись из виду. Даже если бы мне сейчас и попался извозчик, я не знал, в каком направлении ехать.
Удрученный и обескураженный, я вернулся домой и молча прошел мимо матери, жены и голосящего сына прямо в кабинет, где Стефан принимал эту рыжую особу. Я не очень представлял, зачем туда иду и что собираюсь искать.
В кабинете все оставалось по-прежнему: никаких видимых следов борьбы – ни опрокинутой мебели, ни разбитых склянок. Только запах. Слабый и очень знакомый. Я пригляделся. На ковре возле смотрового стола валялся скомканный кружевной платок. Я нагнулся, чтобы поднять его, и едва не задохнулся от запаха хлороформа.
Только сейчас мое замешательство сменилось откровенным страхом. Произошедшее не стало для меня понятнее, одно было ясно: в нашу жизнь ворвалось зло. Я выпрямился и на пороге кабинета увидел поникшую маму и ошеломленную Герду.
– Мы должны заявить в полицию, – твердо сказал я.
– Полиция нам не поможет, – возразила мама.
Сказано это было твердым, уверенным тоном, будто она прекрасно понимала смысл произошедшего.
– Тогда скажи, к кому обратиться, – с раздражением бросил я.
Она молчала.
– Если придут пациенты, извинись от моего имени и попроси их зайти завтра.
Я оделся и вышел из дома. Первой моей мыслью было пойти в полицию, но вместо этого я отправился в больницу. Я не мог примириться со страшной реальностью и пытался убедить себя, что тот человек в карете все-таки был Стефан. Просто его тревожило состояние рыжеволосой пациентки, и он не откликнулся на наш зов. Сейчас я приду и найду его в палате, у ее койки.
В больнице Стефана не оказалось. Мне сказали, что сегодня он там не появлялся. Оставалось одно: идти в полицию.
Там я лишь впустую потратил время. Нет, надо мной не стали смеяться. У меня есть друзья в полиции, и они внимательно выслушали мой сбивчивый рассказ. Однако он не произвел на полицейских никакого впечатления. Они решили, что Стефан и рыжеволосая певичка – обыкновенные любовники, которые сбежали из города.
Тогда я рассказал про лысого усатого мужчину, отправившегося в погоню за каретой. Это полицейские слушали уже с большим интересом, поскольку сразу поняли, о ком я говорю. Оказывается, тот человек сам прежде служил в полиции, но затем вышел в отставку и теперь занимается частным сыском. Но и здесь они не усмотрели ничего странного. Возможно, эта женщина замужем, и у ее супруга имелись основания нанять сыщика. Мне пообещали найти его и допросить. А пока полиция была бессильна чем-либо помочь Стефану.
Домой я возвращался уже в сумерках и всю дорогу лелеял еще одну глупую надежду: вдруг Стефан за это время вернулся?
Мама ждала меня в передней. В доме было тихо. Герда хозяйничала на кухне. По маминому лицу я сразу же понял, что брат так и не появился. Взяв меня за руку, мама почти шепотом (чтобы не услышала Герда) сказала:
– Нам надо поговорить наедине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94