Я могла бы купить и то, и другое в пределах пол-улицы от моего дома в Ванаме.

Глава 4

Эта очаровательная песня, любимое творение Лесных менестрелей, бесспорно, показывает, что, каким бы чуждым ни казалось нам это племя, мы все воздаем должное почтение одним и тем же богам.

Арфу берет Тримон, струны перебирает,
Песней встречая день, негою дышит грудь.
Бродит в деревьях сок, солнце весны играет,
Чтоб у Тримона был весел и светел путь.
Вырос колючий куст, весь усыпан цветами,
Бледные эти цветы срывала Ларазион.
Деву пленил Тримон ласковыми словами,
И до рассвета с ней не расставался он.
Ларазион брела с летним венком на головке.
Вдруг повстречался ей юноша Талагрин;
Сидел одиноко он, вырезая по дереву ловко,
И задержалась она, чтоб он не скучал один.
Юноша Талагрин как-то шел на охоту,
Воздухом ароматным допьяна напоен,
И сквозь осенних листьев яркую позолоту
В лунном свете увидел танцующую Халкарион.
Тотчас Халкарион страсть его разделила,
Об руку с Талагрином она беззаботно шла,
Покуда арфа Тримона зиму не возвестила,
К вечнозеленым пихтам деву не увлекла.


Великий Лес, 13-е поствесны

– Благодарю за превосходный ужин.
Сорград поклонился Альмиар с непревзойденным изяществом, взмах его облаченной в бархат руки игнорировал грязь, пачкающую янтарную ткань. Заходящее солнце пробилось сквозь листву и заиграло на вышивке его камзола.
– Не стоит благодарности, – ответила женщина, немного смутившись.
– Чтобы утолить голод, довольно хорошей кухарки, но чтобы усладить нёбо, требуется работа мастера.
Сорград вещал, как один из тех тормалинских князьков, за которыми, должно быть, таскается Райшед, и я подавила усмешку. Я знала братьев в те времена, когда у них на двоих было трое штанов, три рубахи, две куртки и один потрепанный плащ.
– Да, спасибо. – Я посмотрела на свою миску из яблоневого дерева. – Помочь тебе вымыть посуду?
– Нет. – Альмиар забрала у меня миску. – Если я приглашаю вас есть у моего очага, я не жду, чтобы вы отрабатывали свой ужин.
Я улыбнулась: по мне, это весьма цивилизованный обычай.
– Хочу проведать Зенелу. Встретимся у нашего…
– …круглого дома, – подсказала Альмиар, – суры, на языке Народа.
Она сложила все миски в одну, широкую, в которой раньше лежали зеленые листья, одни знакомые мне, другие – нет, но все довольно вкусные. Подавались они к мясу старого зайца. Порезанное на кусочки и тушенное в глиняном горшке, оно было щедро приправлено травами и покрыто сочным слоем жира. Даже моя мать при всей своей строгости не стала бы критиковать кухарку за подачу такого блюда к столу. Однако я не думаю, что Народ все время питается столь сытно: судя по виду этих людей, им не каждый день удается набить животы.
Мы пошли к нашей суре. Сидя кружком, Лесные жители ели у дверей своих домов. Мне стало интересно, каким должно быть множественное число этого слова. Означает ли оно становище в целом? Я очень мало знала о Народе, чью кровь разделяла, не так ли?
Грен дожевывал лепешку.
– Обычно я не питаюсь листьями.
Я усмехнулась.
– Тогда привыкай.
Сорград разглядывал соседнюю с нашей суру.
– Как по-твоему, они давно обосновались здесь? Тот заяц, к примеру, висел сколько положено.
Я обратила внимание на вытоптанную землю между домами и отсутствие валежника под ближайшими деревьями.
– Достаточно давно, чтобы приносить дрова издалека.
Сорград пожал плечами.
– Итак, что теперь? Ты опять хочешь взяться за песни? Я уже поведала братьям о своем открытии.
– Книга еще у Фру, и, думаю, не стоит его торопить, пусть возьмет из нее все что хочет. Без него нам бы не видать такого гостеприимства. – Я почесала голову, нащупывая засохшую в волосах грязь. – Может, найдем поблизости трактир, поглядим, как идет игра и кто, напившись, будет самым неблагоразумным?
– И этим трактиром будет тот, что в десяти днях ходьбы назад по тракту?
Мы с Сорградом печально улыбнулись.
– Все ведут себя дружелюбно. Думаю, еще несколько дней, и мы могли бы задавать более очевидные вопросы.
Я посмотрела на маленькие жилища – их двери открыты каждому, кто захотел бы войти. Лесные жители кажутся очень доверчивыми. Или у них просто нечего красть? Ведь свои драгоценности Народ стремится носить на себе.
– Все, что узнали маги, говорит о том, что эфирная магия пришла от древних племен.
– Кого ты стараешься убедить? – пренебрежительно фыркнул Грен.
Когда мы проходили мимо дома целительницы, вышел Фру, за ним пахнуло распаренным чабрецом.
– Как Зенела? – спросил Грен, опередив меня на мгновение.
– Ориал уверена, что она поправится, – радостно сообщил менестрель. Он пошел рядом с нами и откинул вверх оленью шкуру, которая закрывала вход в наше жилище. – Кто-нибудь видел сумку Зенелы?
Мы покачали головами.
– Ее унесла река.
Я нырнула внутрь и, помешав костерок, подложила дров, чтобы дать нам и тепло, и свет. По крайней мере Народ строит эти укрытия достаточно давно, чтобы освоить вентиляцию для своих костров, а то я боялась, что мы прокоптимся, как угри на палочке.
– Чего хочет эта девица? – поинтересовался Сорград.
– Драгоценности, – нехотя признался Фру.
– Драгоценности? – Мне показалось, что я ослышалась. – Девчонка едва не утонула, вся закутана в Дрианон знает что, воняющее припаркой, и хочет прихорошиться на случай, если кто-то вдруг заглянет?
– Не в том дело. – Голос Фру стал жестким. – Ты поняла б это, если бы знала что-нибудь о Народе, чья кровь течет в твоих жилах.
– Это совершенно ни к чему, – отрезал Сорград.
– Нет, все правильно. – Я скрыла неожиданную боль от слов менестреля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169