Между прочим, сама виновата! Влезла в мужские игры, а теперь грустишь? Не совалась бы под руку, сейчас отправилась бы восвояси, а не оказалась взаперти на неопределенное время.
Вместе с тем захлопнувшаяся за узниками дверь окончательно заставила меня расстаться с мыслью о быстренькой рокировке телами. Ничего не поделаешь, переселиться в Шарика напрямую мне не удалось, так что придется творить безобразия на временно оккупированной врагом территории в шкуре Золотухи. Ужас какой-то… Я – и вдруг женщина! Собака, конечно, но всё равно женщина. Да как же я теперь людям в глаза посмотрю?
С такими вот невеселыми думами я со своей горемычной компанией проследовал по коридорам в сопровождении ратников князя. Может, кусануть кого по старой памяти, оно и полегчает? А что, старые повадки я еще не забыл, клыки у Золотухи не меньше, чем у Шарика, так что вполне способны перемолоть зараз случайно попавшуюся на пути чью-то ногу.
Я было начал реально присматривать среди стражи подходящую жертву (Демьян, к сожалению, помчался докладывать Сантане), как вдруг неожиданно для самого себя уяснил, что никого кусать не буду. Ну в самом деле, чего я на дружинников взъелся? Они ребята служивые, выполняют приказ. Да к тому же находятся под влиянием чар княгини. Потом, наверняка у них дома жены, детишки – семеро по лавкам, может, и собаки в хозяйстве имеются, так чего же я хороших парней буду калечить?
Хм, нежелание поквитаться со стражей весьма меня озадачило. Раньше вроде никогда не замечал за собой такой мягкотелости. Будучи Шариком, вообще пускал в ход зубы не задумываясь, а тут словно меня подменили. Ладно, будем считать, что это последствия тяжелого заключения. Слава богам, все проблемы на сегодня исчерпаны, мы направляемся домой, а там меня ждет плотный ужин, законный кувшин медовухи и сладкий сон на пуховой перине. Месть Сантане откладывается на завтра.
Однако проблемы в виде шести лохматых комочков, с пронзительным визгом бросившихся ко мне, напомнили о себе, едва я выбрался из дворца. Поначалу я даже не понял, чего они от меня хотят, но, когда самый быстрый из них очутился у меня под брюхом и бесцеремонно присосался ко мне, в голове у меня потемнело. Это же щенки Шарика и Золотухи! И они, видимо проголодавшись в отсутствие мамы, приняли меня за нее. И когда уже все вместе принялись меня сосать, я просто ошалел и попытался осторожно, но настойчиво отстранить от себя щенят.
– Ребятки, я не ваша мама! – старался образумить я глупеньких. – Мало того, я даже не ваш папа. Я вообще посторонний дядя Даромир.
– Ты что, сума сошел?! – раздался в моей голове голосок Селистены. – Ты забыл, что ты собака?
– Даже если и забыл, то они мне напомнили, – огрызнулся я. – Вместо того чтобы болтать, лучше бы оттащила их от меня.
– Не могу, это будет подозрительно. С какой стати я буду оттаскивать щенков от их собственной матери?
– С такой стати, что я не их мать!
– Это чисто с технической стороны ты не их мать, а с этической и физической мать и есть.
– Так что мне делать-то?! – взвился я, пресекая попытку мелкой пофилософствовать.
– Как что? – удивилась Селистена. – Покормить детей.
– Как? – не оставлял я надежду выпутаться из нелепой истории. – У меня на это нет ни морального права, ни банального опыта.
– Мораль оставляем в стороне, а что касается опыта, так он, по большому счету, и не нужен, они сами справятся. Ты только стой и не дергайся. А то за нами и так уже стража наблюдает!
Вот так неожиданно я и стал кормящей матерью. А что мне оставалось делать?
– Какая прелесть! – наконец подал голос Феликлист, который, как оказалось, всё это время внимательно следил за происходящим. – Дарюша, ты просто чудо!
Ответить сам я не мог, ратники и впрямь заинтересованно поглядывали на нашу компанию, но этого и не понадобилось. За меня тут же вступилась моя ненаглядная. Это она со мной может лаяться как кошка с собакой, а попробует кто на меня катить бочку со стороны, мигом превращается в моего самого надежного и рьяного защитника.
– Не называй его Дарюшей! – отрезала рыжая. – Во-первых, он сейчас Золотуха, а во-вторых, только я могу его так называть.
– Хорошо, хорошо, – неохотно согласился Феликлист, – не буду. Хотя ты, Селистенка, вредина и жадина.
– Это почему же? – удивилась боярышня.
– Такого парня отхватила, а мне даже его ласково назвать не даешь!
– Знаешь, я ведь не посмотрю, что ты наследник престола, возьму и…
– Да знаю, знаю, – прервал солнечную Феликлист. – Всё о тебе знаю: и что можешь сделать, и чем можешь ударить. Кстати, я не нанимался за тобой таскать эту палку!
И он протянул Селистене мой колдовской посох. Оказывается, это он так мою колдовскую гордость назвал.
– Ты не за мной таскаешь, а за Дарюшей!
– Нет, за тобой! – не отступился князь. – Наш Дарюша сейчас не может носить эту корягу.
О боги.
– Он не наш, а мой! – прошипела Селистена и сжала кулачки.
Всё, пожалуй, пора вмешаться, несмотря на мою полную занятость. Еще немного, и она отметелит наследника престола в его собственном дворце.
– Солнышко, успокойся! Я твой, и только твой.
– Конечно, мой! – тут же отозвалась Селистена.
– Еще чуть-чуть, и ты бы его уделала. Так не годится, надо держать себя в руках. (Видали какая рассудительность!)
– А чего он?
– Вот и чудненько, – подхватил я, – он ничего, и ты тоже. Тебя я люблю, а он просто наш союзник.
– Ладно, но если что, ты меня знаешь, – предупредила моя невеста и перешла на обычную речь:
– Эй, давай сюда посох.
Феликлист, несколько удивленный таким поворотом разговора, быстро отдал его Селистене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108