А ведь предполагается, что мы, взрослые, должны знать
больше, чтобы направлять и руководить. Откуда же у ребенка такая чут-
кость? Как сохранить эту силу (и хрупкость) детской простоты, когда мы
учим наших питомцев приспосабливаться к сложностям окружающего
мира? Это будет не так трудно, если мы, психотерапевты, поймем, что
Юнг называл этот процесс индивидуацией (1960) и считал его единственной и самой
важной задачей современного сознания.
нам следует черпать знания из двух источников: из опыта, накопленно-
го в результате эволюции представлений взрослого человека, и из того
далекого детского опыта, который ждет, когда его вызовут из подсозна-
ния, а пока пребывает там в качестве ребенка внутри нас.
Семейство на лоне природы
Я внимательно слушала свою клиентку, которая с горечью и
слезами рассказывала о сыне-подростке. Он только недавно отка-
зался от наркотиков. Она говорила о той сумятице, что творится у
нее в душе, когда она не знает, то ли ей оставить сына в покое и
отстраненно наблюдать, как он борется с собой, то ли броситься на
помощь. Если жертвовать собой, то до каких пределов? Как спра-
виться с охватывающим ее чувством бессилия, когда она наблюда-
ет за борьбой сына со своей слабостью? Я вслушивалась в ее горе-
стный рассказ и вдруг припомнила один случай, который как нельзя
лучше совпал с ее проблемами.
Уловив момент, когда моя посетительница приумолкла, затаив
вздох и безвольно опустив плечи, я выразительно посмотрела на нее и
начала свой рассказ.
Несколько месяцев тому назад мы собрались компанией и от-
правились путешествовать по реке на плотах. Как-то утром я про-
снулась раньше всех и решила прогуляться по берегу реки вниз по
течению. Вокруг была удивительная тишина и покой. Я присела
на бревнышко у кромки воды и огляделась вокруг. Неподалеку сто-
яло огромное красивое дерево. На одной из веток сидела малень-
кая птичка в ярком оперении. Я заметила, что она напряженно
смотрит в сторону небольшого углубления в скале, расположенно-
го метрах в шести от дерева и чуть ниже ветки. Тут я обратила
внимание на еще одну птичку, которая все время перелетала от
углубления к другой ветке этого же дерева и обратно.
В углублении, весь съежившись и боясь шевельнуться, сидел кро-
хотный птенчик. Поняв, что в этом "семействе" происходит нечто
важное, я стала наблюдать с еще большим интересом. Чему же роди-
тели пытаются научить своего малыша? Одна из птичек продолжала
все так же сновать между двумя точками.
Затем мне пришлось покинуть свой наблюдательный пост. Вер-
нувшись примерно через час, я обнаружила, что малыш все так же
сидит нахохлившись в своем углублении, мама все так же летает туда и
обратно, а папа по-прежнему восседает на своей ветке и чирикает ука-
зания. Наконец, в очередной раз достигнув своей ветки, мама осталась
на ней и не вернулась к малышу. Прошло еще немного времени, птен-
чик затрепетал крылышками и начал свой первый вылет в свет, и тут
же шлепнулся. Мама и папа молча наблюдали.
Я инстинктивно рванулась было на помощь, но остановилась,
понимая, что надо довериться природе с ее многовековым опытом
обучения.
Старшие птицы оставались на своих местах. Птенчик шебуршил-
ся, хлопал крылышками и падают, снова пыжился и снова падал. Нако-
нец, до папаши "дошло", что малыш еще не готов к таким серьезным
занятиям. Он подлетел к птенцу, чирикнул несколько раз и, вернув-
шись к дереву, сел на ветку, что была расположена гораздо ниже пре-
жней и намного ближе к малышу. Крохотное существо с яркими, как
самоцвет, крылышками присоединилось к сидевшему на нижней вет-
ке отцу. А вскоре рядом с ними устроилась и мама.
После длительной паузы моя клиентка улыбнулась и сказала:
"Спасибо. Видно, я не такая уж плохая мать, если разобраться. Моему
птенцу еще нужна моя любовь и моя помощь, но научиться летать он
должен сам".
Метафора и западная психология
Карл Юнг
В своей основополагающей работе Карл Юнг навел мосты меж-
ду учениями древности и современности, между мудрецами Восто-
ка и психологами сегодняшнего дня, между западными религиями
и модернистскими поисками веры. В основе его построений ле-
жит символ. Символ, как и метафора, передает нечто большее, чем
представляется на первый взгляд. Юнг считал, что вся картина
нашего психического мира опосредована символами. С их помо-
щью наше "Я" проявляет все свои грани, от самых низменных до
высочайших. Юнговское определение символического удивитель-
ным образом совпадает с существующими определениями метафор.
"Слово или образ становятся символическими, когда подразуме-
вается нечто большее, чем передаваемое или очевидное и непосред-
ственное значение. За ним скрывается более глубокий "подсознатель-
ный" смысл, который не поддается точному определению или исчер-
пывающему объяснению. Попытки сделать это обречены на провал.
Когда сознание исследует символ, оно натыкается на понятия, лежа-
щие вне пределов рационального понимания".
19
Выражение архетипа, по мнению Юнга, является основной ролью
символа. Архетипы - это врожденные элементы человеческой психи-
ки, отражающие общие модели чувственного опыта, выработанные в
ходе развития человеческого сознания. Говоря по-иному, архетипы -
это метафорические прототипы, представляющие многочисленные эта-
пы эволюции человечества. Существуют архетипы отца и матери, му-
жественности и женственности, детства и т.д. Для Юнга архетипы -
"живые психические силы", не менее реальные, чем наши физические
тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47