Он фактически восстановил
одну из кантонских антиномий. <Признаком научного мышления
как раз и является способность довольствоваться лишь прибли-
жением к истине и продолжать творческую работу, несмотря
на отсутствие окончательных подтверждений>, - говорил автор
психоанализа. Поэтому-то психоанализ является трудным делом,
а шарлатанство легким (Виггельс), и всегда будет больше людей,
готовых верить в чудеса святой Девы, чем тех, кто доверяет
истине, добытой аналитическим исследованием (Фрейд, 146).
Но практические задачи психотерапии ждут своего разрешения
независимо от уровня наших сегодняшних знаний. <Практиче-
ский разум> ставит вопросы, которые недоступны научному
познанию и провоцируют всякого рода спекуляции. От психо-
логии ждут как будто не успехов в познании, во всяком случае,
не только их. Величие Фрейда состояло в найденной им взве-
шенной позиции между крайностями сциентизма и жесткой
идеологии, подчиненной практическим задачам. Познание пони-
малось им как путь к исцелению и освобождению человеческого
Я, что и позволило Ю. Хабермасу считать, что в основе психо-
анализа лежит эмансипационный интерес (1 32). Повторяя слова
о том, что терапия превращает болезнь в страдание, философ
добавлял, что это страдание не ограничивает человеческой сво-
боды (133). Здесь мы видим, как психоаналитическая терапия
сближается с культурой, понимаемой как практика самодетер-
минации и <техника возведения в сознание> (7 и 21). Как и
всякий другой культурный феномен, она служит целям эманси-
пации человека от всех сил, пытающихся детерминировать его
извне. Вместе с тем, ограничивая притязание Я, фрейдовская
теория указывает, что эта самодетерминация есть (быть может,
никогда не достижимый) предел бесконечного движения пси-
хоаналитического познания. Психологический субъект (<Я мыс-
лю>) оказывается свергнутым со своего пьедестала и его место
занимает бессознательное. Но, в свою очередь, оно оборачива-
ется неким <чужим сознанием>, неизвестным нам, но говоря-
щим, действующим и спорящим с явным сознанием (148, с. 56).
Желание оборачивается структурой, а бытие - языком и речью.
Дальнейшее развитие все эти темы получат в структурно-ана-
литическом учении Ж. Лакана и следующей за ним психологии
и философии.
МЕТАПСИХОЛОГИЯ БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО
...Так как мы разрушаем иллюзии, то нас упрека-
ют в том, что мы угрожаем идеалам.
3. Фрейд
Даже никогда не раскрывавший книг Фрейда
человек с легкостью воспроизведет <основные> идеи психоана-
лиза - выделение определяющей роли бессознательных и сек-
суальных сил в психической жизни и во всей человеческой
культуре. Эти <легко запоминающиеся крайности> (Фрейд)
слишком просты, чтобы быть неверными, и слишком тривиальны,
чтобы хоть что-нибудь объяснить в сущности психоанализа и в
его влиянии на культуру XX века. Действительно, именно сво-
ими крайностями зачастую воздействовал психоанализ на умы
(133), однако объясняют ли они силу его воздействия? Говоря
аналитическим языком, мы должны понять действенность уче-
ния Фрейда, исходя из содержащейся в нем <исторической
истины>, а не из лежащих на поверхности ее <искажений>. Для
этого же мы должны отнестись к нему так же, как пациент к
психоаналитику - не с верой или отрицанием, а с <критической
благожелательностью> или <благожелательным скепсисом>
(154, с. 54, 146, с. 154).
Говоря о теории влечений, структуре психики и определени-
ях бессознательного, мы уже вступили на почву метапсихологии,
т.е. фрейдовской философии человека. Сам автор психоанализа
неустанно подчеркивал, что все эти неукорененные в опыте
умозаключения являются лишь вспомогательными конструкци-
ями, не фундаментом, а той верхушкой аналитической концеп-
ции, которая может быть отброшена без ущерба для всего
остального. Условно можно разделить фрейдовскую метапсихо-
логию на учения о структуре, генезисе и динамике человеческой
души (т.е. собственно обоснование психологии), о силах и вле-
чениях ее детерминирующих и о социо-культурных явлениях
(религии, творчестве, массовой психологии, происхождении че-
ловека),
82
О первой из этих составляющих мы уже достаточно сказали
в предыдущем разделе. Там же мы коснулись и фрейдовского
представления о детерминации по.хичеих процессов. Она
понималась как полиморфная сврхдтерминация, т.е. как сеть
причинно-следственных отношений (453. с. 229; 24). Так, при
выяснении генезиса невротических и!КЛ1-.ен1:й осуществлялось
обращение к личной истории пацигнга, его забытому прошлому.
В индивидуальной биографии затем обнаруживавшись определен-
ные общие структуры типа эдипового комплекса или фиксаций
либидо, к которым и <приводились> те или иные психические
проявления. Исходной же областы) дегрмнняции признавались
инстинктивная энергия влечений - сексуальных, агрессивных
и т.д. Отличительной чертой этих влече;нкй является их бессоз-
нательный характер, покрывало рациональности для них слиш-
ком коротко (146, с. 168). Вслед за Д. Шопснгауэром Фрейд
считал, что голод и любовь правят миром, когда ограничена
власть разума.
Характерна история развития (рейдоис.ого представления
о влечениях. Вначале безусловное первенство отдавалось сек-
суальной энергии (11Ь1Йо), а все другие влечения понимались
либо как ее эпифеномены, либо как ничего не значащие для
развития психики. Впоследствии, однако, у сексуальности поя-
вился серьезный конкурент, названный иначйле <влечениями Я>.
Под ними понимались стремления Я к самосохранению, эгоисти-
ческие и агрессивные по своей природе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107