Покинув
вместе с группой сотрудников институт Хорни, Фромм органи-
зовал Институт психиатрии, психоанализа и психологии им, У,Э.
Уайта (где работали Салливен, Фрида Рейхман, Д. Риош). Фромм
Продолжает сотрудничать со многими психоаналитическими цен-
трами, где наряду с преподавательской деятельностью активно
занимается и психотерапией.
Суть фроммовского подхода к терапевтической практике
лучше всего выразил он сам. <Я никому не обещал вылечить
его. Я пытался лишь доставить людям несколько продуктивных
часов>, - говорил он. Тем самым психотерапия выводилась
далеко за рамки медицины - в область развивающих и воспи-
тательных практик. По-видимому, кроме принципиальных уста-
новок Фромма, в этом сказались и отсутствие у него специаль-
ного медицинского образования, и ограничения, накладываемые
аналитическими ассоциациями. В полной мере новое понимание
терапии выразилось во фроммовском методе толкования снови-
дений (124). В соответствии с ним сновидение - это любая
умственная деятельность в состоянии сна. Эта предельно широ-
кая формулировка имела целью уйти от ограничений понимания
сновидения через исполнения желания, актуальный конфликт,
нуминозные смыслы и т.п. Сновидения, по Фромму, обладают
собственной логикой и собственным символическим языком,
которые, однако, нуждаются не в расшифровке, а в понимании.
Здесь автору близок К.Г. Юнг, цитировавший высказывание
<Талмуда>: <Сновидение само толкует себя> (ср. <функциональ-
ный феномен> Зильберера). Как и для него, для Фромма во сне
мы можем оказаться мудрее, сильнее и решительнее, чем наяву,
ибо вытеснению (отчуждению) может подвергнуться отнюдь не
самая худшая часть нашего существа. Но в противоположность
Юнгу Фромм отказывался видеть в ней выражение высших
религиозных начал, неизмеримо превосходящих человеческое
Я. Мы сами авторы своего сна, утверждал он, однако мы не
знаем об этом, так как сами от себя отчуждены. Сновидение
же является сообщением, идущим от нас к нам же, язык
которого мы и должны изучить. Эти положения выявляют самую
сердцевину радикального гуманизма Фромма в двух его ипоста-
сях: а) как веру в высокое призвание и достоинство человека,
упование на свободу и автономию его Я, и б) как убежденность
в существовании изначально <доброй> природы человека, затем-
ненной и подавленной влияниями социума. Отчужденной зача-
стую оказывается лучшая часть нашего сознания, нашего Я,
нашей природы, не устает повторять Фромм, и потому во сне,
в детстве, в бессознательном мы часто оказываемся продуктив-
нее, чем в сознательной жизни. В связи с этим его не устраивал
и фрейдовский <натурализм>, в котором усматривался редукци-
онистский и нигилистический пафос. Во фрейдовском бессоз-
нательном Фромму чудилась попытка свести высшие побужде-
ния человеческого духа к низшим и худшим, а вовсе не к
<натурально-нейтральным>, как того хотелось автору психоана-
лиза. В результате целью новой практики толкования станови-
лось не столько понимание снов, сколько <понимание сном> -
многие сновидения (отнюдь не все) предлагали в метафориче-
ской форме наиболее <рациональные>, <развивающие> формы
решения жизненных проблем. Наиболее же общей рамкой тол-
кования сновидений, универсальным смыслом мифов, сказок и
т.п. (аналогично фрейдовскому <исполнению желания>) стано-
вилось отношение к власти и авторитету - позитивная тенден-
ция к освобождению или невротическая - к покорности. Смысл
этот усматривается, к примеру, в мифе об Эдипе, толкуемом
как трагическое столкновение патриархальной символики зако-
на и порядка и матриархальной природы, личностных связей и
чувственности. Сходным образом появляется оригинальная ин-
терпретация известного сновидения Фрейда <о монографии по
ботанике> (124, с, 119, 131): <На самом деле это сновидение
отражает глубокое противоречие, присущее всей личности
Фрейда и связанное с тем, чем он занимается в жизни. Главный
обект его научного интереса - любовь и половые отношения.
Но он пуританин; мы замечаем в нем характерное для пуритан-
ской эпохи отвращение к сексуальности и удовольствию, соче-
тающееся с грустной терпимостью к слабости человека в этом
отношении. Он засушил цветок, сделал вопрос пола и любви
предметом научного исследования и теоретизирования, вместо
того чтобы оставить его живым> (с. 221).
Оставим за читателем свободу суждения о том, какая из
интерпретаций более изящна и какая более точно характеризует
личность автора сновидения (а может быть, автора интерпрета-
ции). С точки зрения классического психоанализа фроммовское
толкование, скорее всего, было бы описано как пример <интер-
претации снизу вверх>; от наиболее примитивных проявлений
бессознательного к наиболее близким сознательной психике, от
инфантильного материала к современному, от индивидуальных
характеристик к культурным и социальным. Последнее, однако,
соответствовало самой сути нового приложения психоанализа.
Неофрейдистский пересмотр психоаналитической теории,
пожалуй, не был столь радикален и оригинален, как подходы
Юнга или Райха. Он в большей мере был направлен на сближе-
ние психологической концепции психоанализа с достижениями
таких наук, как социология и культурная антропология, чем на
реформу терапии или философии. Однако работа неофрейди-
стов оказала огромное воздействие на культурную атмосферу
Америки 50-х-70-х годов, главным образом через сферу по-
литики и общественных движений. И К. Хорни, и Э, Фромма,
и М.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107