ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Он принял эту критику внутрь своего учения, она присутствует
теперь в нем в виде специально-логического фундамента, требующего отныне
отличать сферу идеальных образований от мира чувственных вещей. Это
различение, рожденное в силу необходимости преодолеть релятивизм софистики,
отныне должно служить гарантией возможности истинного знания.
Платона роднит с пифагорейцами следующая черта: подобно тому как
пифагорейцы рассматривают числа, Платон рассматривает единое (и вообще мир
идей), а именно: не в качестве предиката чего-то другого, а в качестве
субъекта, не в качестве сказуемого, а в качестве подлежащего.
Действительно, как сообщает Аристотель, по мнению пифагорейцев,
"ограниченное, неограниченное и единое - это... не свойства некоторых
других физических реальностей, например огня или земли, или еще чего-нибудь
в этом роде, но само неопределенное и само единое были <у них> сущностью
того, о чем <то и другое> сказываются, вследствие чего число и составляло у
них сущность всех вещей. В этом заключается существенная особенность
раннепифагорейской теории, которая отличает пифагореизм, как мы уже
показали, от древних натурфилософов, несмотря на то что с точки зрения
логической непроработанности исходных понятий они весьма близки к
натурфилософам.
В каком же виде предстает теперь у Платона пифагорейское учение и какое
обоснование он дает науке о числе, т.е. математике? В диалоге "Филеб"
Платон анализирует исходные принципы пифагорейцев, устанавливая их связь с
понятиями своей философии.
Что такое беспредельное, если мы будем рассматривать это понятие не в
соотнесении его с единым, как это делал Платон в диалоге "Парменид", т.е.
не на языке логики, а применительно к эмпирическим явлениям и, так сказать,
на их языке? "Посмотри, можешь ли ты, - обращается Сократ к Протарху, -
мыслить какой-либо предел относительно более теплого и более холодного, или
же обитающие в этих родах увеличение и уменьшение не позволяют дойти до
конца, пока они в них обитают... Наша речь всегда обнаруживает,
следовательно, что более теплое и более холодное не содержат конца; а если
они лишены конца, то, несомненно, они беспредельны".
Значит, беспредельное есть все то, о чем можно сказать только "больше" и
"меньше", а сюда относится все, что мы называем более или менее теплым,
более или менее красным, более или менее сладким и т.д., т.е. все то, что
имеет неопределенно-количественную характеристику и не допускает строгого
определения.
Именно из-за того, что "более или менее" является главным признаком
беспредельного, Платон и называет беспредельное "неопределенной двоицей":
беспредельное всегда есть "более или менее", оно всегда имеет эти два
значения и не может принять одного значения, не может определиться.
Определить что-то значит остановить это бесконечное колебание "более -
менее", значит установить одно значение - предел.
Предел, будучи соотнесенным с беспредельным, вносит в него некоторую меру,
создает мерное отношение, т.е. отношение равного, двойного, тройного и т.д.
Мерное отношение, мера - это, по словам Платона, то, что возникает из
"смешения" предела с беспредельным. Мера означает "согласие"
противоположных начал - предела и беспредельного, а это согласие как раз и
порождает число. Число, таким образом, есть единственное средство, с
помощью которого можно остановить "качание" беспредельного и определить
предмет.
Интересно размышление Платона о том, когда и почему возникает у индивида
потребность, заставляющая его искать способ поставить предел
беспредельному. Это, в сущности, размышление о том, когда и почему
возникает надобность в научном исследовании того или иного явления. Вот к
каким выводам он приходит: если чувственное восприятие не дает нам
определенного и недвусмысленного указания на то, что такое находящийся
перед нами предмет, то возникает необходимость обратиться к мышлению - и
таким путем возникает наука. Приведем это рассуждение Платона ввиду его
существенного значения для нашей темы. "Кое-что в наших восприятиях, -
говорит Сократ, - не побуждает наше мышление к дальнейшему исследованию,
потому что достаточно определяется самим ощущением; но кое-что решительно
требует такого исследования, поскольку ощущение не дает ничего надежного...
Не побуждает к исследованию то, что не вызывает одновременно
противоположного ощущения, а то, что вызывает такое ощущение, я считаю
побуждающим к исследованию". Разъясняя сказанное, Платон заключает, что
"ощущение, назначенное определять жесткость, вынуждено приняться и за
определение мягкости и потому извещает душу, что одна и та же вещь
ощущается им как жесткая и как мягкая... То же самое и при ощущении легкого
и тяжелого...". Таким образом, ощущение дает одновременно противоположные
сведения, и оказывается необходимым ввести степень жесткости или мягкости,
легкости или тяжести вещи, не прибегая уже к одному только свидетельству
ощущения. Субъективный критерий должен быть заменен объективным, и здесь в
дело должно вступить мышление.
Согласно Платону, переход от восприятия, ощущения к мышлению предполагает
весьма серьезную операцию, которая на языке платоновской философии носит
название перехода от становления к бытию. Становление, согласно Платону,
это то, что неуловимо, не поддается твердой фиксации, что ускользает,
меняется на глазах, предстает "то как мягкое, то как жесткое", о чем, стало
быть, невозможно высказать нечто определенное. Для того чтобы стало
возможным остановить этот поток, выделить в нем нечто одно, отличить его от
другого, измерить его в каком-либо отношении, необходима какая-то другая
реальность, которая позволяла бы осуществить применительно к ней подобные
процедуры, или, лучше сказать, необходимо допустить такую реальность,
которая была бы онтологическим условием возможности осуществления этих
операций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
теперь в нем в виде специально-логического фундамента, требующего отныне
отличать сферу идеальных образований от мира чувственных вещей. Это
различение, рожденное в силу необходимости преодолеть релятивизм софистики,
отныне должно служить гарантией возможности истинного знания.
Платона роднит с пифагорейцами следующая черта: подобно тому как
пифагорейцы рассматривают числа, Платон рассматривает единое (и вообще мир
идей), а именно: не в качестве предиката чего-то другого, а в качестве
субъекта, не в качестве сказуемого, а в качестве подлежащего.
Действительно, как сообщает Аристотель, по мнению пифагорейцев,
"ограниченное, неограниченное и единое - это... не свойства некоторых
других физических реальностей, например огня или земли, или еще чего-нибудь
в этом роде, но само неопределенное и само единое были <у них> сущностью
того, о чем <то и другое> сказываются, вследствие чего число и составляло у
них сущность всех вещей. В этом заключается существенная особенность
раннепифагорейской теории, которая отличает пифагореизм, как мы уже
показали, от древних натурфилософов, несмотря на то что с точки зрения
логической непроработанности исходных понятий они весьма близки к
натурфилософам.
В каком же виде предстает теперь у Платона пифагорейское учение и какое
обоснование он дает науке о числе, т.е. математике? В диалоге "Филеб"
Платон анализирует исходные принципы пифагорейцев, устанавливая их связь с
понятиями своей философии.
Что такое беспредельное, если мы будем рассматривать это понятие не в
соотнесении его с единым, как это делал Платон в диалоге "Парменид", т.е.
не на языке логики, а применительно к эмпирическим явлениям и, так сказать,
на их языке? "Посмотри, можешь ли ты, - обращается Сократ к Протарху, -
мыслить какой-либо предел относительно более теплого и более холодного, или
же обитающие в этих родах увеличение и уменьшение не позволяют дойти до
конца, пока они в них обитают... Наша речь всегда обнаруживает,
следовательно, что более теплое и более холодное не содержат конца; а если
они лишены конца, то, несомненно, они беспредельны".
Значит, беспредельное есть все то, о чем можно сказать только "больше" и
"меньше", а сюда относится все, что мы называем более или менее теплым,
более или менее красным, более или менее сладким и т.д., т.е. все то, что
имеет неопределенно-количественную характеристику и не допускает строгого
определения.
Именно из-за того, что "более или менее" является главным признаком
беспредельного, Платон и называет беспредельное "неопределенной двоицей":
беспредельное всегда есть "более или менее", оно всегда имеет эти два
значения и не может принять одного значения, не может определиться.
Определить что-то значит остановить это бесконечное колебание "более -
менее", значит установить одно значение - предел.
Предел, будучи соотнесенным с беспредельным, вносит в него некоторую меру,
создает мерное отношение, т.е. отношение равного, двойного, тройного и т.д.
Мерное отношение, мера - это, по словам Платона, то, что возникает из
"смешения" предела с беспредельным. Мера означает "согласие"
противоположных начал - предела и беспредельного, а это согласие как раз и
порождает число. Число, таким образом, есть единственное средство, с
помощью которого можно остановить "качание" беспредельного и определить
предмет.
Интересно размышление Платона о том, когда и почему возникает у индивида
потребность, заставляющая его искать способ поставить предел
беспредельному. Это, в сущности, размышление о том, когда и почему
возникает надобность в научном исследовании того или иного явления. Вот к
каким выводам он приходит: если чувственное восприятие не дает нам
определенного и недвусмысленного указания на то, что такое находящийся
перед нами предмет, то возникает необходимость обратиться к мышлению - и
таким путем возникает наука. Приведем это рассуждение Платона ввиду его
существенного значения для нашей темы. "Кое-что в наших восприятиях, -
говорит Сократ, - не побуждает наше мышление к дальнейшему исследованию,
потому что достаточно определяется самим ощущением; но кое-что решительно
требует такого исследования, поскольку ощущение не дает ничего надежного...
Не побуждает к исследованию то, что не вызывает одновременно
противоположного ощущения, а то, что вызывает такое ощущение, я считаю
побуждающим к исследованию". Разъясняя сказанное, Платон заключает, что
"ощущение, назначенное определять жесткость, вынуждено приняться и за
определение мягкости и потому извещает душу, что одна и та же вещь
ощущается им как жесткая и как мягкая... То же самое и при ощущении легкого
и тяжелого...". Таким образом, ощущение дает одновременно противоположные
сведения, и оказывается необходимым ввести степень жесткости или мягкости,
легкости или тяжести вещи, не прибегая уже к одному только свидетельству
ощущения. Субъективный критерий должен быть заменен объективным, и здесь в
дело должно вступить мышление.
Согласно Платону, переход от восприятия, ощущения к мышлению предполагает
весьма серьезную операцию, которая на языке платоновской философии носит
название перехода от становления к бытию. Становление, согласно Платону,
это то, что неуловимо, не поддается твердой фиксации, что ускользает,
меняется на глазах, предстает "то как мягкое, то как жесткое", о чем, стало
быть, невозможно высказать нечто определенное. Для того чтобы стало
возможным остановить этот поток, выделить в нем нечто одно, отличить его от
другого, измерить его в каком-либо отношении, необходима какая-то другая
реальность, которая позволяла бы осуществить применительно к ней подобные
процедуры, или, лучше сказать, необходимо допустить такую реальность,
которая была бы онтологическим условием возможности осуществления этих
операций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128