всякое изменение у него -
это превращение в противоположное. "Но разве не так обстоит дело и при
прочих изменениях? Когда что-либо переходит от бытия к гибели или от
небытия к возникновению, происходит его становление между некими движением
и покоем, и оно не имеет в тот момент ни бытия, ни небытия, не возникает и
не гибнет".
Введение этого "вдруг", которое лежит вне времени и которое есть чистое
"между" - ни то, ни другое из двух противоположных состояний, весьма
характерно для мышления Платона. Переход из одной противоположности в
другую ничем не опосредован, вернее, опосредован этим странным по своей
природе "вдруг", внезапным переходом, который выступает как провал в
бездонную пропасть, и эта-то пропасть и образует границу между двумя
противоположными состояниями.
Видимо, переход от одного измерения к двум, от двух - к трем представляет
собой такой же скачок; одномерная линия, двухмерная плоскость и трехмерное
тело - это как бы три разных "состояния", между которыми - скачок,
внезапный переход, осуществляемый не во времени, а "вдруг". "Деление",
благодаря которому происходит "скачок" от n-мерного к n + 1-мерному миру,
предполагает всякий раз "переход в другой род". Может быть, трудности
понимания платоновского перехода в диалоге "Тимей" от треугольников к
правильным многогранникам, а от них - к "стихиям": огню, воде и т.д. -
также связаны с такого же рода "скачком"? Во всяком случае, подобное
допущение не противоречит методу Платона.
Космология и физика Платона. Понятие материи
Как относился Платон к возможности исследования природы? Считал ли он
возможным создание науки о природе - физики, которая обладала бы такой же
достоверностью, как и математика? Исходя из убеждения Платона о том, что
чувственный мир не может быть предметом научного знания - не только высшего
(эпистеме), но и промежуточного уровня (дианойя), можно заключить, что он
должен был отрицательно относиться к возможности создания физики как науки
о природном бытии. И действительно, в диалоге "Тимей", где Платон в конце
жизни попытался изложить свою космогонию и физику, читаем: "О непреложном,
устойчивом и мыслимом предмете и слово должно быть непреложным и
устойчивым... Но о том, что лишь воспроизводит первообраз и являет собой
лишь подобие настоящего образа, и говорить можно не более как
правдоподобно. Ведь как бытие относится к рождению, так истина относится к
вере. А потому не удивляйся, Сократ, если мы, рассматривая во многих
отношениях много вещей, таких, как боги и рождение Вселенной, не достигнем
в наших рассуждениях полной точности и непротиворечивости. Напротив, мы
должны радоваться, если наше рассуждение окажется не менее правдоподобным,
чем любое другое, и притом помнить, что и я, рассуждающий, и вы, мои судьи,
всего лишь люди, а потому нам приходится довольствоваться в таких вопросах
правдоподобным мифом, не требуя большего". Как видим, ни о возникновении
космоса, ни о его строении невозможно получить точное и достоверное знание;
приходится довольствоваться "правдоподобным мифом". Физика, по Платону,
таким образом, не может и не должна претендовать на статус науки - таковой
является лишь математика.
Такое отношение Платона к возможности создания физики как науки вполне
понятно: убеждение в том, что физика не может быть строгой и достоверной,
шло у него рука об руку с отсутствием естественнонаучного интереса; в этом
смысле он был истинный ученик Сократа. Взор идеалиста Платона всегда
устремлен в мир горний - к царству вечных и неизменных идей; из наук только
математика приковывает к себе его внимание, ибо она - путь к миру вечного
бытия. Этот специфический для Платона интерес к неизменному в многообразном
и изменяющемся чувственном мире отметил В. Гейзенберг. Вот что говорит он в
этой связи в своем докладе "К истории физического объяснения природы":
"Наиболее важными ему (Платону. - П.Г.) кажутся, прежде всего,
математические законы природы, находящиеся за явлениями, а не сам
многогранный мир явлений. Никакая другая задача науки о природе не кажется
ему столь существенной, как задача открытия неизменных законов в постоянно
меняющихся явлениях... В одном месте, например, Платон говорит о
пифагорейцах и их исследованиях гармоний и колебаний струн. Единственно
существенным в их экспериментах является для него мысль о численных
отношениях, лежащих в основе гармонических звучаний; явления же сами по
себе остаются несущественным дополнением" (курсив мой. - П.Г.).
Не удивительно ли, однако, что диалог "Тимей", где изложен "правдоподобный
миф" о становлении Вселенной и о законах, царящих в ней, привлекал тем не
менее внимание математиков, оптиков, физиков, а не только философов и
теологов на протяжении более чем двух тысяч лет? И, в самом деле, не только
в эпоху эллинизма, но и в средние века, а особенно в эпоху Возрождения мы
находим множество комментариев к "Тимею" - не меньше, чем к "Физике"
Аристотеля. Видимо, этот "правдоподобный миф" содержит в себе какие-то
указания на то, как подходить к исследованию природы, и эти указания имеют
определенную эвристическую ценность, несмотря на столь невысокую оценку
возможностей физики самим Платоном.
Итак, помня о том, что мы будем иметь дело лишь с правдоподобным, а не
истинным рассуждением, рассмотрим космогонию и физику Платона.
"Тимей" построен как повествование о том, почему, как и с помощью каких
средств демиург создал видимый и осязаемый нами мир - космос. Физика
Платона, таким образом, излагается им в органической связи с космогонией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128