– спросил помощник, возвращаясь в мой кабинет.
– В смысле? – не поняла я.
– Ты чего вдруг отказалась ехать? Я при нем не стал уточнять, чтобы он не подумал, будто ты меня в известность о своих планах не ставишь, но вообще-то…
– Коля, – я вытащила из сумки свою тетрадку с записями, – тебе не кажется, что в этом деле чересчур много странного?
– Например?
Николай Иванович насупился, вооружился автомобильным каталогом, устроился в кресле и приготовился отрицать все, что бы я ни сказала.
– Например, как все это началось. Пришла девушка, представилась Ольгой Корсаковой, попросила помочь ей со свекровью. Следом за ней пришел цыган и принес ее фотографию. Оказалось, что эта самая Ольга и есть его дочь Роза Жемчужная. Тебе это не кажется необычным?
– Кажется, – кивнул Николай Иванович. – Но должно же было мне хоть когда-нибудь повезти!
– А вся эта история с наследством? – не унималась я.
– Ой, кто бы говорил! Уж кто-кто, а ты-то знаешь, как в этой жизни случаются истории с наследством! Маршал Ворошилов некогда влюбился в княгиню, сделал ее своей любовницей, привез в Москву, потом умер, оставив без покровительства, внучка этой княгини ни о чем не подозревала. И вдруг эстонцы, насмотревшись на нашу «прихватизацию», быстренько приняли у себя закон о реституции. Вот тебе генезис чуда в жизни отдельно взятого врача-реаниматолога!
– Коля, но после того, как я получила наследство, никто не умер! А тут – две родные сестры и еще одна неизвестная девушка по имени Ольга Колесникова, за которую Роза Жемчужная себя с переменным успехом выдает!
– У тебя и сестер-то не было, – резонно возразил Николай Иванович.
– А Колесникова? Почему-то у меня сложилось устойчивое впечатление, что нас поджидает еще один покойник в кустах!
– Сан Саныч, замовкны, – младший детектив Яретенко рассердился и, как это обычно случается в подобные моменты, вспомнил «украшьску мову». – Ось колы тоби за пошуки цього покийныка заплатить п'ядэсят тысяч, тоди и почнэшь його шукати! Доси ж нэ звернувся нихто? Так?
– Почитай вот это! И прослушай радиоспектакль!
Я сунула помощнику под нос свою тетрадку и щелкнула диктофоном. Николай Иванович внимательно выслушал разговор Владилены и Регины Васильевны, прочитал мои выводы и тяжело вздохнул.
– И после этого тебе еще что-то непонятно?! Ну, не повезло девчонке! Ты помоги человеку, дай свободно вздохнуть! Она тебе потом всю жизнь будет благодарна!
– Я хочу кое-что проверить…
– Ну что ты еще хочешь проверить?! – младший детектив Яретенко стукнул себя по лбу автокаталогом.
– Ты поедешь с Ефремом в Йошкар-Олу разыскивать тело, а я съезжу в тюрьму, откуда сбежала дочь Ефрема Жанна.
– Зачем? – вытаращился младший детектив Яретенко.
– Зачем, зачем… – обозлилась я. Никакого веского довода, кроме жгучей внутренней потребности разобраться в этом деле, у меня не было. – Потому что надо!
Николай Иванович был сильно недоволен.
– У богатых свои причуды… Тебе надо было не детективное агентство, а благотворительный фонд открывать! Я надеюсь, ты Жемчужным про свои изыскания ничего не собираешься сообщать?
– Нет, – успокоила его я. – Розе скажу, что собралась на курорт с любовником. Она меня за полную дуру держит, так что должна поверить.
– С любовником? – подозрительно покосился на меня Николай Иванович. – Когда это у тебя успел появиться любовник?
– Коля! – разозлилась я. – Никакого любовника у меня нет! Откуда ему взяться?! Я уже старая и никому не нужна!
– Это ты, Сашка, зря, – крякнул Николай Иванович. – По-моему, так…
– Коля! – пришлось рявкнуть. – Не спорь!
– Ладно, – примирительно закивал помощник, – ты старая и никому не нужна.
– Ну спасибо, – кивнула я.
– А что? Ты же сама велела не спорить, – издевательски пожал плечами младший детектив.
Я вздохнула и вернулась к главной теме.
– Вот только как мне проникнуть в тюрьму? Да еще заставить ее начальника поведать всю правду о Жанне Агалаевой?
Николай Иванович наморщил лоб и предложил:
– А давай тебя посадим!
Я помолчала, потом каменным голосом спросила:
– Другие предложения есть? Следующие полчаса мы обзванивали знакомых с одним и тем же вопросом: кто имеет право беспрепятственного прохода в тюрьму, да еще и с возможностью расспрашивать ее начальство?
Мне было предложено притвориться: журналисткой, инспектором СЭС, пожарным инспектором, ревизором главного управления исполнения наказаний, вдовой известного бандита и даже бывшей любовницей начальника, которую он давно забыл. Еще через час мы впали в уныние. Николай Иванович вытащил из-под пятой точки пульт и машинально им щелкнул. На экране появилась репортерша программы местных новостей.
– Всем известно, что депутат Макаров неоднократно поднимал в Законодательном собрании вопрос о соблюдении прав человека в российских тюрьмах. Ряд его заявлений носит откровенно популистский характер. В России, где в местах лишения свободы отбывают наказание около трех миллионов человек, тюремная тема вполне способна принести дополнительные очки в предвыборной гонке…
– Коля, – пробормотала я, не отрывая глаз от экрана. – Кажется, у меня есть план. Дай-ка мне записную книжку. Та-а-ак, Соколов…
Вадим Соколов, мой прежний гражданский супруг, ныне трудится на Исаакиевской площади, в одном из самых фешенебельных офисов «Астории». Действительно, где же еще сидеть политтехнологу, как не рядом с Законодательным собранием? Впрочем, уровень местных выборов Вадим миновал давно. Соколов, психиатр по образованию, после окончания Военно-медицинской академии попал в «почтовый ящик» и был направлен для получения второго высшего образования на… филологический факультет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68