Впрочем, особых усилий генеральше и не потребовалось. Один эпизод со снегом чего стоит! Дочка штабного офицера Кускова безрезультатно добивалась у супруги Николая Ивановича, заведовавшей единственным в Се-вероморске меховым ателье, каракулевой шубки вне очереди, рассорилась с Эмилией Ивановной и крикнула: «Да у вас и снега зимой не допросишься!» На следующий день местный уборщик подъехал на «КамАЗе» к «Москвичу» Кусковых и вывалил на него снега не менее тонны. Довольная Эмилия Ивановна на глазах у изумленных владельцев машины, подошла к образовавшейся куче и воткнула в нее записку: «Чтобы никто не думал, будто я жадная». Николаю Ивановичу пришлось спешно заминать скандал, уступив Кускову очередь на льготную покупку японского телевизора.
Людочка меня отвлекла, я успокоилась и снова подумала о сервизах.
– Люда, ты не знаешь, есть у нас где-нибудь специальный магазин посуды? Мне подарки к свадьбе надо купить.
– Возле Финляндского вокзала, я там сестре на юбилей фужеры покупала. Недорого, и выбор большой.
Я задумчиво посмотрела на свою дверь, потом на часы.
– Как ты думаешь, они там надолго? Может, успею съездить в этот магазин.
Хотя с «Лиговки» до «Площади Ленина» далековато. Или пойти пообедать, пока Николай Иванович пускает пыль в глаза генеральше Гусаковой? Интуиция подсказывала, что этот процесс может затянуться. И тут я сообразила, что сумочка вместе с кошельком, кредиткой и ключами от машины осталась в кабинете. Только я об этом подумала, как дверь распахнулась, и оттуда выплыла довольная генеральша.
– Могу ли я надеяться на встречу сегодня вечером? – целовал ей ручку сияющий младший детектив. – Сегодня в Мариинке «Принцесса Перлипат». Новая постановка Шемякина. Я возьму для нас ложу.
– Даже не знаю, – кокетливо отвернулась Гусакова. – Право же, моя мама этого не одобрит…
Я едва смогла сохранить серьезное лицо. Если Гусаковой полтинник, то маме ее, должно быть, никак не меньше семидесяти. Представляю себе картину «мама не одобрит». Пятидесятилетней фифе Гусаковой несется вслед надтреснутый старушечий голос: «Чтобы в десять была дома!»
– Что вы стоите как столб? – надменно обратилась ко мне генеральша. – Откройте дверь!
Меня это настолько шокировало, что я немедленно распахнула перед Екатериной Львовной створку.
– Следует быть сообразительнее! – прошипел Николай Иванович. – Прости, Катенька!
– Ох… – вздохнула Гусакова. – Все ж таки покойный Владимир Александрович умел подбирать себе людей…
Николай Иванович покраснел и смутился.
– Катенька, Саша – прекрасный аналитик! Она думает о расследовании и обычно рассеянна.
– Фи! Николя, как детектив может быть рассеянным?! – тут же возмутилась Гусакова.
– Вы знакомы со многими детективами? – вполголоса поинтересовалась я.
– Саша, где отчет? – сердито оборвал меня Николай Иванович. – Екатерина Львовна, между прочим, разбирается в людях лучше нас с тобой! Смотри, как она точно подметила, что ты рассеянна. Я-то тебе не говорю, из вежливости. Вот даже с этим отчетом. Когда тебя просили его занести? А?
– Но вы были за-заняты, Николай Иванович, – я от возмущения стала заикаться.
– Всегда найдется сто оправданий, чтобы не выполнить работу, – назидательно вздохнула Гусакова, скорчив презрительную мину. – Подумайте об этом. В любом деле главное – результат! До вечера, Николя. Во сколько спектакль?
– В восемь, – радостно встрепенулся помощник.
– Значит, я жду тебя в семь. Не забудь, мама любит персики, розы «Черный принц» и духи «Красная Москва».
«Бедный Николай Иванович! Где же он возьмет „Красную Москву“?» – подумала я. Это ж парфюмерный антиквариат! Но младший детектив Яретенко и ухом не повел.
– Буду в семь.
– Ах, прямо как с Владимиром Александровичем, – закатила глаза генеральша, – помню, как он заезжал за мной на своей черной «Волге»…
Глаза Николая Ивановича забегали из стороны в сторону. Несчастный! Говорила я ему, не покупай «Ниву»! Получив деньги за предыдущее крупное дело, Николай Иванович решил не шиковать и вместо иномарки приобрел однокомнатную квартирку, деревянную дачу с шестью сотками и машину председателей колхоза. То-то ему генеральша задаст, увидев ее! Людочка спряталась за своей стойкой. Мне, с высоты своего роста и каблуков, были видны ее вздрагивающие плечи.
Наконец, после бесчисленных расшаркиваний, поцелуев руки, поклонов и заверений в восхищении, мадам Гусакова и Николай Иванович выкатились на лестницу. Людочка подняла лицо и принялась вытирать растекающуюся тушь платочком. Я секунду подумала и бросилась в свой кабинет. Открыла створку окна и высунулась на улицу. Генеральша подошла к черной «Волге», которая, видимо, досталась ей от мужа, села на водительское место и укатила, обдав Николая Ивановича снежным крошевом из-под колес.
Николай Иванович вернулся с пакетом пряников и сеткой мандаринов. В соседнюю булочную, значит, успел забежать. Я сидела в своем кресле.
– Сан Саныч, хочешь пряник? – спросил он, шурша целлофаном.
– Нет.
– А мандарин?
– Нет. Повисла пауза.
– Ну как тебе моя новая пассия? – спросил младший детектив, раздувшись от гордости. – Ее муж был генералом. Его даже министром обороны хотели назначить. Не успели…
– Ты с ней встречаешься из уважения к памяти покойного кандидата в министры обороны? – спросила я.
– Сашка, – серьезно обратился ко мне младший детектив, – вот я всегда знал, что ты – собака на сене! Ни себе – ни людям!
Суть этого упрека сводится к следующему. Когда-то меня угораздило спасти капитана первого ранга в отставке от инфаркта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66