– И поэтому? – сказала Зивра.
– Поэтому я предлагаю поговорить о чуме.
– Хорошо, – сказал Пиро, – тогда давайте поговорим об этом, тоже.
– Я слышал о замечательном профилактическом средстве.
– А, так оно у вас есть? – спросил Пиро, садясь на свое место и принимая вид человека, готового выслушать что-то интересное или смешное, но еще не уверенного, что это будет.
– Да, действительно, – сказал Шант. – И я разделю его с вами, если вам понравится.
– Ну, расскажите о нем, – сказал Пиро.
– Вот он: Первый симптом Чумы состоит в том, что человек начинает чувствовать себя усталым, разве не так? В результате жертва спит слишком много. Потом следуют красные точки на лице, сухость во рту, нехватка воздуха, жар, бред и потом либо жар прекращается, либо неизбежная смерть.
– Да, это правда, – сказал Пиро. – И?
– Вы согласны с тем, что эти симптомы следуют именно в этом порядке?
– Да, согласен.
– И вот, если бы нам удалось остановить болезнь на ранней стадии, она никогда не перешла бы в самые последние?
– Это в высшей степени логично.
– И мне удалось найти растение, которое, если его жевать, мешает заснуть.
– И вы верите-
– Да, но мы согласились, что если мы предотвратим первые симптомы –
– Тогда бедняга будет бодрствовать до тех пор, пока недостаток сна не сделает его полным идиотом.
– Ну, и что с того?
– Лично я, – заявил Пиро, – скорее предпочту умереть, чем лишиться рассудка.
– Па! Мозговую лихорадку можно вылечить. Смерть нет.
– Вы же не имеете в виду, что предпочитаете безумие смерти.
– Вы же не имеете в виду, что предпочитаете смерть безумию.
– Абсурд!
– Невозможно!
– Они, – спокойно заметила Зивра Льючин, – начали все с начала.
– Я думаю также как вы, – согласилась Зивра. – И очень быстро.
– Не должны ли мы что-нибудь сделать?
– Да, возможно должны.
– И у вас есть идея?
– Да, есть.
– И она?
– Я считаю, – сказала Льючин, – что мы должны налить еще вина в наши стаканы, так как ваш пуст, и мой не лучше.
– Восхитительная идея, – сказала Зивра и налила. Тем временем Шант и Пиро орали уже изо всех сил и начали стучать по столу, чтобы подчеркнуть некоторые места своей дискуссии. Через несколько минут Зивра и Льючин, обменявшись взглядами, решили, что разговор можно остановить без риска потерять для мира какие-нибудь новые важные знания.
– Джентельмены, – сказала Зивра негромким голосом, который, однако, каким-то образом заглушил голоса спорщиков. – Я прошу вас на мгновение остановиться.
Они остановились, взглянули на Льючин и на Цивру, потом друг на друга, после чего на их лицах появилось сконфуженное выражение. – Да? – сказал Пиро.
– Я должна кое-что сказать вам, – объявила Зивра. Как всегда, она произнесла эти слова без всякого выражения; на самом деле она обычно говорила тем же тоном, в котором только что высказалась, и то, что кофе обжарено, измолото, созрело и можно заваривать (так как она действительно была таким знатоком в этом искусстве, каких очень редко можно было встретить после Катастрофы), тем не менее каким-то не поддающимся объяснению образом все сразу поняли, что Зивра собирается сказать что-то исключительно важное; поэтому никто ничего не сказал, но все все ждали от нее продолжения, которое и последовало в ее обычной изящной манере – Мои опекуны сообщили мне, что я обязана на какое-то время уехать по очень важному делу.
– Как, уехать? – поразился Пиро.
– В точности, – ответила Зивра.
– То есть вы имеете в иду уехать из Адриланки? – сказал Шант.
– Да, именно.
– И по какому делу?
– По неизвестому делу в неизвестном направлении.
– То есть вы не знаете, куда и зачем едете?
– Вы совершенно верно поняли меня.
– Но, – заметил Пиро, – ваши опекуны должны были, по меньшей мере, сообщить вам причину.
– Нет, ни в малейшей степени, уверяю вас.
– Но когда вы уезжаете? – спросил Шант.
– Завтра, – сказала Зивра.
– Завтра!
– Рано утром.
– Клянусь лошадью! – воскликнул Пиро. – Так быстро?
– Точно, – сказала Зивра.
– Но, тогда, хоть что-нибудь да случилось, – сказал Шант. – Когда кому-то говорят, что нужно собираться и уезжать, причем дают только день на подготовку, это безусловно означает, что что-то случилось.
– Не исключено, – сказала Зивра. – И тем не менее я уверяю вас, что ничего не знаю и об этом.
– И вы вернетесь?
– А.
– Ну?
– И об этом я тоже ничего не знаю.
– Но, – сказал Пиро, – разве вы не спросили их?
– Как, допрашивать моих опекунов?
– Ну да.
– Нет, никогда. Они объявили это мне, а я-
– Да, и вы?
– Я подчинилась. У меня создалось впечатление, что речь идет об очень важном и срочном деле, и, более того о деле, в котором необходимо соблюдать строгую секретность, так как иначе, я точно знаю, они ответили бы на все мои вопросы еще до того, как я бы их задала.
– В результате, – сказал Шант, – вы не спросили их?
– Точно.
– Вы должны писать нам, – сказал Пиро.
– И часто, – добавил Шант.
– Обязательно, – согласилась Зивра.
– Как жаль, – заметил Пиро, – что Орб пропал, так как при помощи магии мы могли бы обмениваться мыслями напрямик, из сознания в сознание, как делали люди в былые времена.
– Для этого не требуется никакой магии, – сказал Шант. – И сейчас есть такие, которые могут сообщаться таким способом.
– Да ну? – насмешливо сказал Пиро. – Хорошо, давайте сделайте это.
– Я не изучал это искусство, – ответил Шант, – но разве не является доказательством-
– Джентльмены, – прервала его Льючин, – прошу вас, не начинайте снова.
– Я должна признаться, – сказала Зивра, – что сейчас я не восприниму как естественно-научных, так и магических философских рассуждений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132