– И все?
– Ни слова больше.
– И кто отдал такой приказ?
– Ну, от кого еще мог последовать приказ такого рода? Только от его высочества.
– Значит, Адрон велел передать мне, что вы его видели и с ним все в порядке?
– Нет, Айрич.
– Понятно, – кивнул Кааврен. – Мне представляется, вы все сделали именно так, как вас и просили.
– В самом деле?
– Ну да. Сказали мне, что провели вечер с его высочеством и исполнили таким образом свой долг.
– Исполнила? – повеселев, переспросила Тазендра. – Тогда я больше не стану тревожиться по поводу своего болтливого языка.
Они еще некоторое время беседовали, как и положено старым друзьям, однако теперь их разговор ограничился воспоминаниями и комплиментами в адрес присутствующих и отсутствующих.
– Что ж, я повидала вас и снова побывала в местах, так милых моему сердцу. Я сказала вам то, что мне следовало сказать. Теперь пора уходить. Встретимся вечером дома.
Тазендра встала, Кааврен последовал ее примеру, они обнялись и расстались, обменявшись последними комплиментами. Кааврен вернулся к своим обязанностям: проверил, все ли гвардейцы заняли посты, прочитал рапорты о событиях предыдущего дня и уже собирался выяснить, нет ли у его величества для него каких-нибудь поручений, когда ему сообщили, что пожаловал новый посетитель.
– Похоже, сегодня день визитов, – промолвил Кааврен. – И кто же ко мне пришел?
– Герцог Гальстэн.
Вошел Пэл, вновь в костюме адепта Искусства Доверительности: с головы до пят закутанный в плащ цвета ила с берега реки Драгейры.
– Пэл, садитесь, пожалуйста. Вы знаете, вы разминулись с нашим другом Тазендрой?
– Она была здесь?
– Сидела на том самом стуле, на котором вы устроились сейчас.
– У нее имелась какая-то особая причина для визита?
– О, конечно. Айрич послал леди дзур рассказать мне, что Адрон в ярости и может совершить опрометчивый поступок; более того, они также подозревают, что Джурабин по своим собственным мотивам убедил его величество проявить снисходительность к Алире. – Кааврен нахмурился. – Нашему дорогому Джурабину следует ждать неприятностей.
– Согласен, – с улыбкой ответил Пэл.
Кааврен пожал плечами:
– Теперь вам известно то, что знаю я.
– Но вы до сих пор не в курсе того, что удалось выяснить мне.
– Вы успели получить новую информацию?
– Совершенно верно, и готов ею с вами поделиться, если пожелаете.
– Не хочу ничего другого.
– В таком случае, вот она: вы правы относительно ее величества. Она причастна к обыску в покоях Алиры.
– И как вам удалось это выяснить? – поинтересовался Кааврен.
– Я говорил с ней, воспользовавшись своим статусом. И задал ее величеству вопрос: не хочет ли она что-нибудь обсудить с представителем Академии Доверительности?
– Но если она оказала вам доверие…
Пэл рассмеялся:
– Да нет, конечно. Она заявила, будто не нуждается в подобных услугах, после чего мы с ней очень приятно побеседовали. И мне многое удалось узнать.
Кааврен задумчиво кивнул, узнавая прежнего Пэла:
– И что теперь, друг мой?
– Что теперь? – повторил Пэл. – Если мы не ошибаемся и между императрицей и премьер-министром возникла вражда в такой напряженный момент, нам следует готовиться к худшему, Кааврен.
Капитан кивнул, поскольку ему в голову пришла точно такая же мысль.
– Необходимо все обдумать, – со вздохом произнес тиаса, – может быть, вместе мы сумеем сочинить какой-нибудь план. Признаться, Пэл, меня пугает создавшееся положение, а вам хорошо известно, что меня непросто испугать.
Йенди помрачнел и не нашелся что сказать. Кааврен проводил Пэла до Императорского крыла, после чего йенди направился в сторону Крыла Атиры. Его медленная важная походка удивительным образом контрастировала с пружинистым шагом, свойственным Пэлу, когда он одевался как придворный кавалер. Кааврен с улыбкой смотрел ему вслед.
– О друг мой, – тихо проговорил он. – Сколько в тебе разных людей? И знаешь ли ты сам об их существовании? А тебе удается их всех различать?
Капитан уже повернул в сторону Портретного зала, где должен был находиться его величество, как вдруг изменил свое решение и, повинуясь импульсу, заспешил к покоям Ноймы. Они располагались в восточной части Императорского крыла и выходили на пристройку над Крылом Джагала, обеспечивающую балкой, парапет или крыльцо, на котором ее величество сидела в погожие дни и смотрела на реку Драгейра или холмы Истэнда.
На балкон, а мы будем называть его именно так, полностью изолированный от остальной части дворца, можно было попасть лишь через спальню императрицы, постоянно охранявшуюся двумя гвардейцами (не говоря уже о трех других парах часовых, стоявших на страже возле входов в покои императрицы). Все это не только представляло подходящие декорации для фарсовой драмы Люина «Кто первым ее сбросил?», но и давало прекрасную возможность для уединения. Когда у императрицы возникало желание побыть в одиночестве, она говорила гвардейцам на посту у спальни, что просит ее не беспокоить, и они без ее разрешения не пускали к ней никого, даже его величество.
Никого, добавим мы, кроме своего непосредственного командира, Кааврена из Каслрока.
Нам следует упомянуть, что Кааврен вовсе не собирался подслушивать, – он просто хотел честно и открыто поговорить с Ноймой – убедить ее смягчить позицию относительно Алиры. Когда же на его стук ответа не последовало и когда оба гвардейца поставили в известность своего капитана, что императрица, по всей видимости, вышла вместе со своими фрейлинами подышать свежим воздухом на балкон, Кааврен пожал плечами и прошел в дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169