Всего я насчитал одиннадцать человек. На рецидивиста никто не смахивал; впрочем, я не знал, какая одежка нынче в моде у рецидивистов.
Два полисмена в форме вышли к нам и велели построиться в ряд. Люди так давно друг друга строят, что получился простейший межкультурный диалог. Все быстро заняли места. Один полицейский стал впереди, второй – замыкающим, и нас гуськом повели по коридору.
Нас привели в узкое, но хорошо освещенное помещение, напротив длинной стены – зеркала, то есть окна, с другой стороны прозрачного. Полицейский велел встать спиной к стене. Мы повиновались и покорно стояли, пока нас кто-то с той стороны разглядывал.
Я увидел в зеркале отражение одиннадцати человек, выстроившихся, словно перед футбольным матчем – играют гимн, нервы напряжены, – и понял, что это не простая формальность. Этих людей не взяли во время облавы в каком-нибудь кабаке Роппонги, не перехватили у входа в храм Сэнсо-дзи – слишком уж мы одинаковые, как на подбор. За исключением блондина и рыжика, все одного роста, одной комплекции, схожий цвет волос. Опознание по всем правилам.
Я надеялся, что опознать должны не меня, однако, учитывая обилие инструкций и правил, не мог быть вполне уверен.
Нас вернули в приемную, где мы стали ждать приема. Время от времени коп выходил, тыкал в кого-нибудь пальцем и уводил. Обратно эти люди не возвращались. Я гадал, к добру это или к худу.
Меня вызвали четвертым.
Привели в комнатку с хлипким столиком. Детектив Арадзиро сидел за столом на вертящемся кресле, которое следовало сменить десять лет тому назад, и смотрел на меня так, будто я – всей крови заводчик. Я опустился на деревянный стул напротив. Мы смотрели друг на друга поверх шаткой кипы бумаг.
Арадзиро я знаю давно. Хороший коп, лучший из всех, кто когда-либо мне досаждал. На мой вкус, чересчур склонный к садизму, но добросовестный малый. Сколько раз он бросал меня за решетку, чтобы научить хорошим манерам! Последний урок я получил пару лет назад, когда нечаянно сорвал операцию по искоренению петушиных боев на Бали.
– Это еще что за черт? – Я ткнул пальцем в крупный синий значок на его рубашке: мультяшный мышонок скалился со значка, будто выиграл пожизненный запас сыра.
– Овали, – пробормотал Арадзиро.
В смысле – отстань? Или денег отвали? – гадал я. То ли Арадзиро требовал взятку, то ли за последнее время разучился браниться. Он понял, что я ничего не понял, и тяжело вздохнул.
– О-В-О-Л-и-П, – по буквам произнес он. – Организация Взаимодействия Общественных Лиц и Полиции. Создана совместно Департаментом общественных отношений полиции Токио и кадровым отделом.
Японские копы в целом и токийские копы в особенности нуждались в хорошей рекламе. В последнее время передовицы только и писали, что об амфетаминах в полиции, дедовщине, появлении на публике в нетрезвом виде, взяточничестве, мелком воровстве, о том, что копы залезают с фотоаппаратами школьницам под юбки, – и все это на фоне извечных обвинений в непотизме, пренебрежении профессиональным долгом, использовании пыток во время следствия и фабрикации дел. Судя по всему, новое столетие окажется невеселым для мальчиков в синем.
– ОВОЛиП напоминает общественности, что мы – хорошие парни, – продолжал Арадзиро. – Нормальные граждане, как все.
– Ну, не знаю, – протянул я. – С виду она, конечно, симпатичная.
– ОВОЛиП не она, а он.
– Прогрессивно. Вы, наверное, – первая в мире полиция, избравшая голубой талисман.
Арадзиро выдавил улыбку. Она шла ему, как балетная пачка сумоисту. К счастью, черты его лица быстро приняли обычный вид, и Арадзиро вернулся к излюбленной манере утомленного бюрократа. Постучал ручкой по столу. По-моему, даже ручке было скучно.
– Хватит ерунды. Перейдем к вопросам.
– Хорошо, – согласился я. – Первый вопрос: кто этот блондин? Мне показалось, он изображает Дольфа Лундгрена. Это административное правонарушение или уже уголовное?
– Вопросы буду задавать я, – уточнил Арадзиро. – Назовите ваше имя.
– Ах, как неприятно, Арадзиро-сан!
– Такова официальная процедура, Чака. Имя?
Я назвал свое имя. Потом он заглянул в мой паспорт, спросил, кем я работаю и на кого. Когда я упомянул «Молодежь Азии», Арадзиро на миг оторвался от своего блокнота.
– Так и пишете для детишек? – сказал он то ли сердито, то ли насмешливо. Наверное, сердито – насмешливость не в природе Арадзиро. Отвечать я не стал.
– Визитная карточка есть?
– Я всерьез думаю, что скоро непременно обзаведусь.
Это ему не понравилось. Совсем не понравилось. Он глянул на меня с жестким прищуром, выдержал паузу. Решив, что я дозрел, спросил, где я остановился. Я назвал отель.
Детектив взялся за телефон, потыкал в кнопки, переговорил и убедился, что я проживаю в отеле «Рояль». Удовлетворившись, он повесил трубку.
– Где вы провели эту ночь?
Тут я призадумался. Эта ночь успела отодвинуться в эпоху Хэйан. Наконец я сообразил. Соня и Зубочистка решили пожаловаться на меня после той схватки в «Краденом котенке». Куда мир катится – легкая потасовка в стрип-клубе и уже вызывают конов?
– Всюду побывал, – сообщил я. – Закончил вечер в заведении под названием «Краденый котенок». Стрип-клуб в Кабуки-те.
Он кивнул и застрочил в блокноте.
– Часто бываете в стрип-клубах?
– Я работаю над статьей, – возмутился я. – Ваше дело – прессовать мальчишек на скейтбордах, мое – писать статьи в журнал. Мы с вами – детали единой системы сдержек и противовесов, опоры общественного здоровья и всемирной экономики.
Фыркнув, Арадзиро вывел в блокноте слова: «журналист-ублюдок». Давление у меня от такого слегка подскочило, но я справился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87