Абеляра ужасно раздражали непривычные для слуха стоны и скрипы ветряных мельниц, встречавшихся едва ли не каждые полмили вдоль дороги.
В дощатой повозке было очень неудобно ехать, куда хуже, чем верхом. Но наконец впереди показался высокий тонкий шпиль, торчавший посреди широкой безлесной равнины, словно указующий в небо перст. Лучник не был готов к пейзажу Фароны и во все глаза уставился на открывшийся вид.
– Башня и в самом деле ужасная, – мягко согласилась Брид, заметив его изумление. – Наверное, как раз там они его и держат.
Вскоре колеса повозки задребезжали по мощеным улицам города. Полнеба заслоняли многоярусные дома, клонившиеся друг к другу, как сплетничающие старики. Множество повозок с трудом могло разминуться в кривых узких улочках. Под моросящим дождем мальчишки трудились вовсю, убирая с прохода лошадиный помет.
Абеляр припомнил Фарону прежних дней – круг глинобитных хижин под крышами из тростников с реки Дор. А теперь куда что девалось? Кругом сплошные каменные дома, только изредка встретится деревянный трактир. А главное – ни островка зелени или бурой земли. Звонко кричали торговцы, зазывая в свои лавчонки, и голоса их двоились эхом о каменные безжизненные стены. По сточным канавам по сторонам улиц обильно текли нечистоты. Даже солнечный свет сюда попадал только в полдень, еще сильнее раскаляя камень и принося невыносимую духоту. Абеляр казался ошеломленным и подавленным. Брид молчала, глядя перед собой.
В западном крыле королевского дворца, высоко над землей, Бранвульф мерил шагами роскошную галерею… Яркие шерстяные ковры, к его немалому раздражению, глушили звук шагов. По стенам висело множество шкур желтогорских волков – наверное, специально для того, чтобы заглушать эхо малейшего звука. Барон с отвращением взглянул на огромный букет в дорогой вазе, расписанной синими узорами. Таких ваз на полированных маленьких столиках здесь было множество. Бранвульф желал бы оказаться подальше отсюда, в главном зале Торра-Альты с каменным полом, посыпанным соломой.
Воздух казался на удивление безжизненным. Ни малейшего сквозняка из-под дверей, ни дымка из камина. Не говоря уж о собаках, которые в Торра-Альте все время так и крутились под ногами. Сквозь высокие окна струились потоки неподвижного света. Дома в этот час дня в залу все время врываются разные звуки – например, свист стрел с заднего двора, где молодые воины учатся стрелять по мишени. А здесь тишину нарушали только далекие призывные крики лавочников да тихий шелест шагов – слуги в туфлях с мягкими подошвами скользили взад-вперед по коридору. Дворец был погружен в безмолвие – как будто самые звуки жизни оскорбляли это место.
Кувшины квертосского сидра и кубки с калдеанским крепким вином высились на столике у огня. Еще один столик – расчерченный черными и белыми клетками для игры – стоял неподалеку; на нем толпились, как живые, искусно вырезанные фигурки из эбенового дерева и слоновой кости. Хорошая игра, чтобы тренировать у военачальников тактическое мышление.
Бранвульф некоторое время смотрел на фигурки, хмуря брови – и неожиданно изо всей силы пнул столик ногой. Тот опрокинулся, фигурки рассыпались по полу – к сожалению, беззвучно: как всегда, помешал ковер. Барон возмущенно повернулся к окну, шумно дыша, словно готовый крушить направо и налево свою роскошную тюремную камеру.
Керидвэн усмехнулась краем губ.
– Не вздумай смеяться надо мной, женщина! – зарычал Бранвульф, оборачиваясь к ней. – Я барон и полководец!
Он пнул поверженный столик еще раз, сильным ударом отшвырнув его к стене. Заодно на пути, подвернулась скамеечка для ног – и тоже отлетела с дороги.
– Неспособность держать себя в руках до добра не доводит.
– Хочу – держу себя в руках, хочу – не держу! Глаза Бранвульфа неистово сверкали.
Горящий взгляд его пробежал по комнате, словно ища, что бы еще сломать. Множество дорогих мелочей – вазы, статуэтки, даже часы, огромная редкость в Бельбидии – не привлекли его так, как парадные доспехи у одной из дверей. Шлем с гребнем в виде головы лебедя, блестящая кираса, тяжелые оплечья – снаряжение для конного рыцаря. Неподалеку со стены смотрела стеклянными глазами изрядно поеденная молью оленья голова с тяжелыми рогами. Бранвульф с рыком отодрал голову от стены и изо всей силы ударил ею по доспехам. Грохот металла наконец-то нарушил мертвую тишину комнаты.
Керидвэн коротко взглянула на мужа, и тот, хотя и находился во власти гнева, слегка остыл под ее холодным взглядом. Как будто ему назло, Керидвэн казалась совершенно спокойной. Она опустилась в кресло и как ни в чем не бывало, изучала содержимое своего рунного мешочка.
Бранвульф шагнул вперед и вырвал мешочек у нее из рук. Он сам уже стыдился своей несдержанности, но ничего не мог с этим поделать.
– Как ты смеешь меня упрекать?
– Ты ведешь себя глупо. Худшее, что можно сделать в нашем положении, – это рвать и метать, – спокойно отозвалась его жена, протягивая руку за своим мешочком. – Я не могу сидеть и ничего не делать. Отдай мне руны.
Бранвульф швырнул мешочек к ее ногам, так что руны рассыпались по полу, и метнулся к окну. Керидвэн нагнулась и принялась спокойно собирать рассыпанное. Бранвульф стоял к ней спиной, не желая оглядываться – и вместе с тем в который раз понимая, что никак не может обойтись без своей жены. Что бы он без нее делал? Все считали барона Торра-Альты рассудительным и властным правителем, всегда сохраняющим спокойствие; но сам он знал, что не сильно-то отличается темпераментом от Халя. Стиснув кулаки, Бранвульф попробовал взять себя в руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179