Охваченный ужасом, Энсон забыл о необходимости сохранять достоинство и в следующее мгновение пронзительно закричал:
– Нет-нет! Не трогай меня, не надо!
Джерри расхохотался ему в лицо.
– Это еще не все, малыш, – сказал он, – ты, верно, знаешь, что иногда я и Бернштейну пособляю чем могу, тому самому Бернштейну, которому ты задолжал восемь косых, не забыл? Конечно, у тебя еще есть время, но Сэм не строит на твой счет никаких иллюзий, он уверен, что его денежки плакали… Ну ладно, я сегодня добрый. Ты заплатишь в понедельник, или я буду вынужден сделать из тебя котлету, как это ни печально. А если не найдешь, чем расплатиться с Сэмом, я заставлю тебя пожалеть о том, что ты вообще родился на свет, – добавил он. – Усек?
– Все ясно, – пробормотал Энсон, чувствуя, как по его спине катится холодный пот.
– Ну вот и славненько. Итак, ты платишь в понедельник. И без дураков, понятно?
Энсон облегченно вздохнул и попытался улыбнуться, но тут громадный кулак Джерри с молниеносной быстротой метнулся к животу страхового агента. Парализованный мощным ударом, Энсон согнулся и упал на заляпанный машинным маслом пол.
– До понедельника, милок. И пусть это маленькое нравоучение пойдет тебе на пользу, – сказал Хоган. – А еще не советую тебе забывать о Сэме, если не хочешь получить от меня на полную катушку.
Когда Энсон проснулся, солнце ярко освещало комнату. Согнувшись вдвое, Энсон пробрался в ванную. Внутри у него все горело, и он с ужасом думал о второй встрече с Джерри, которая наверняка скоро состоится. При этой мысли у него холодело под лопатками и судорога сводила живот, ибо сомневаться в том, что Хоган в конце концов обеспечит ему инвалидную коляску, не приходилось.
Размышляя о своем безнадежном положении, он провалялся до самого вечера. Мысли путались в голове, но скоро их хаос приобрел какую-то определенную форму. Раньше он никогда не пробовал добывать деньги нечестным путем, но теперь с ужасом понял, что другого выхода у него просто нет. И тут он подумал о Мэг Барлоу: «А ведь она себе на уме. Этот рассказ о надувательстве со страховкой, эти залежалые „драгоценности“… Она же прекрасно знает, что им грош цена. Но тогда за каким чертом она меня звала? И почему сказала, что мужа не бывает дома по понедельникам и четвергам? А может, она – мой единственный шанс?»

Энсон подошел к магазину Фремели, немного подволакивая ногу: ходить нормально после встречи с Хоганом ему было больно. Отдел садового инвентаря размещался в подвале и был до отказа забит покупателями. Восхищенная публика расхаживала между цветочными горшками, миниатюрными фонтанами и искусственными ручьями, текущими по выложенным яркими ракушками желобкам. Покупателей обслуживали четыре молодые девушки. Сидевший за большим столом начальник отдела перелистывал папку с заказами.
Энсон огляделся, подошел к одной из продавщиц и шепотом спросил:
– Это и есть мистер Барлоу, мисс?
Получив утвердительный ответ, он смешался с толпой и принялся внимательно разглядывать мужа Мэг.
Барлоу бы маленьким худощавым человеком лет сорока. Его короткие черные волосы резко подчеркивали угловатые черты лица, впалые, обрамленные синими кругами глаза, почти лишенный губ рот и длинный худой нос. Одни только руки, тонкие и нервные, показались Энсону изящными.
«Интересно, как это Мэг вышла за него?» – подумал он и, удовлетворенно хмыкнув, вышел на улицу. Было без двенадцати четыре, и Энсону предстояло посетить еще трех клиентов. Значит, к шести он освободится и уже в семь будет у Мэг.
Энсон вошел в телефонную будку, полистал записную книжку и, набрав номер Барлоу, стал ждать. После третьего звонка Мэг сняла трубку.
– Здравствуйте, миссис Барлоу, – произнес он, стараясь говорить легко и непринужденно. – Это Джон Энсон.
Последовала короткая пауза, во время которой он слышал лишь ровное дыхание Мэг.
– Простите, не поняла, – проговорила наконец она, – как вы сказали?
– Джон Энсон из «Нэшнл фиделити», – повторил он. – Вы меня помните?
– А… ну конечно, конечно. Простите, пожалуйста. Я работала, поэтому не сразу сообразила.
– Надеюсь, я вам не помешал?
– Ну что вы! Я часто вспоминаю вас. Как у нас с сюжетом?
– Э… кажется, я кое-что придумал, – неуверенно пробормотал он, – может быть, я…
– Что?
Он сконфуженно молчал. Рука, сжимавшая телефонную трубку, стала влажной.
– Видимо, вы сегодня заняты? – предположила она, прерывая затянувшуюся паузу.
– Я в Прютауне. Мне необходимо встретиться с несколькими клиентами, но если вы не против, я мог бы подъехать часам к семи.
– Буду рада вас видеть. Если не возражаете, мы вместе поужинаем, хорошо? Меню, правда, не очень изысканное, но все-таки… Я не люблю ужинать одна.
Загорелая, самоуверенная красавица в небесно-голубой мужской сорочке и плотно облегавших стройные бедра белых брюках вошла в магазин, остановилась перед Барлоу и посмотрела на него так, словно разглядывала пятно на свежей скатерти.
– Видимо, сейчас еще рано сажать розы «Мери Виткрофт»? – спросила она.
При виде этой женщины у Барлоу захватило дух.
– Да… рановато, – промямлил он, – но я могу принять ваш заказ. Если вы не против, мы привезем вам семена, а посадить можно и потом…
Голубые глаза равнодушно скользнули по его неказистой фигуре.
– Мне нужно двадцать кустов. На имя миссис Ван-Герц. Мой адрес у вас есть. Заранее благодарю.
Не сказав больше ни слова, она удалилась, покачивая бедрами. Барлоу тупо глядел ей вслед.
– Мистер Барлоу, вы порезались, – сухо сказала одна из продавщиц.
Барлоу опустил глаза, посмотрел на красную от крови бритву, которую держал в руках, и, машинально облизав пальцы, вновь уставился на открытую дверь, за которой была еще видна спина удалявшейся миссис Ван-Герц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37