Нет... я не вступал в половую связь с Харумэ.— Конечно, он не вступал с ней в связь! — Крик госпожи Мияги напугал и Сано, и господина Мияги, который так и подпрыгнул. Она гневно смотрела на Сано. — Вы что, думаете, мой муж настолько глуп, чтобы позариться на наложницу сёгуна? И рисковать головой? Он даже пальцем не прикоснулся к ней, ни разу. Он не стал бы!Не стал бы... или не смог бы? Сано чувствовал, что госпожа Мияги сильно взволнована, но не понимал ее горячности.— Вы говорите, что сами свели мужа с Харумэ. Если не учитывать опасность этих отношений, то почему мысль о том, что он к ней прикасался, так вас беспокоит?— Вовсе не беспокоит. — Госпожа Мияги с трудом взяла себя в руки, хотя на щеках у нее остался некрасивый румянец. — Мне кажется, я уже объяснила свое отношение к женщинам моего господина, — холодно бросила она.В комнате повисла тишина, даймё зарылся в подушки, словно хотел в них раствориться. Его пальцы теребили полу халата, как бы пробуя на ощупь качество шелка. Госпожа Мияги застыла, крепко сжав губы. Из глубины коридора доносился звонкий смех наложниц. Сано видел, что супруги лгут то ли о своих отношениях с Харумэ, то ли о чувствах, которые к ней испытывали. Может быть они знали о беременности, виновником которой был даймё? И зачем скрывать правду? Чтобы избежать скандала и наказания за запретную связь... или обвинения в убийстве?— Уже поздно, сёсакан-сама, — наконец заговорила госпожа Мияги. Ее муж кивнул, обрадованный, что она взяла ситуацию в свои руки. — Если у вас есть еще вопросы, то не могли бы вы прийти как-нибудь в другой раз?Сано поклонился.— Возможно, я еще приду, — сказал он, вставая, и неожиданно повернулся к господину Мияги: — В какой гостинице вы встречались с госпожой Харумэ?Мияги заколебался, потом ответил:— "Цубамэ", в Асакусе.Когда слуга провожал Сано из комнаты, он оглянулся и увидел, что Мияги уперся в его спину мрачным, непроницаемым взглядом. Оказавшись за воротами, Сано почти физически ощутил, как их странный, не принимающий посторонних мирок наглухо закрылся за его спиной. Осталось ощущение гадливости и нечистоты, словно контакт с этим мирком нанес ему в душу грязи. Однако следовало любым способом выведать его тайны. Возможно, когда Хирата найдет поставщика яда, следы вновь приведут их к Мияги. Кроме того, есть еще одна сторона истории господина Мияги и госпожи Харумэ. Изучение ее жизни может дать факты, которые позволят отвести от Сано неудачу и угрозу гибели, нависшую над ним, словно мрачная тень. А пока его мысли вернулись к дому.Сев на коня, Сано поехал по бульвару. Над охраняемыми воротами имений даймё горели фонари. Луна поднималась в вечернем небе над возвышающимся на холме замком Эдо, где ждала Рэйко. Мысль о ее красоте и молодой невинности пришла к Сано, словно очистительная волна, и смыла грязь, оставшуюся в душе от встречи с Мияги. Быть может, сегодня ночью им с Рэйко удастся забыть вчерашнюю ссору и начать семейную жизнь. 15 Собачий лай эхом разносился над Эдо, будто тысячи животных возвещали наступление часа, названного их именем. Ночь окутала город холодной тьмой, загасив огни, опустошив улицы. Свет луны превратил реку Сумида в ленту из жидкого серебра. На конце мола далеко от города, вверх по течению, высился павильон. С загнутых скатов его черепичной крыши свисали фонари, освещавшие флаги с гербами Токугавы и стены, украшенные резными позолоченными драконами. В воде дрожало его перевернутое изображение. На молу и в маленьком суденышке, качающемся неподалеку от лесистого берега, сидели солдаты, сторожа покой одинокого обитателя павильона.Внутри на покрытом татами полу сидел канцлер Янагисава и изучал документы в мигающем свете масляных ламп. На подносе возле него лежали остатки вечерней трапезы, дым от угольной жаровни уносился в забранные рейками окна. Это было любимое место Янагисавы для тайных встреч, находящееся вдали от замка Эдо и чужих ушей. Сегодня вечером он выслушал доклады шпионов мэцукэ, вернувшихся из провинций. Теперь он ждал последней, самой важной встречи, связанной с интригой против сёсакана Сано.На молу послышались голоса и шаги. Янагисава бросил бумаги на скамью и встал. Выглянув в окно, он увидел фигурку, которую один из солдат вел по молу в сторону павильона. Янагисава улыбнулся, узнав Ситисабуро, одетого в театральные халаты из разноцветной парчи. От волнения сердце канцлера забилось быстрее. Он открыл дверь, впуская внутрь поток холодного воздуха.Ситисабуро двигался с ритуальной грацией, словно всходил на сцену театра но. При виде хозяина его глаза загорелись вполне натуральной радостью. Он поклонился и произнес нараспев: Я станцую танец луны, Рукава моего кимоно подобны стелющимся облакам, В танце я воспою мою радость, Снова и снова, пока продолжается ночь. Это была строфа из написанной великим Дзэами Мотокиё пьесы «Кантан», герой которой, китайский простолюдин, мечтал подняться на императорский трон. Янагисава и Ситисабуро часто развлекались, играя сценки из любимой пьесы, и канцлер в ответ продекламировал: Но пока продолжается ночь, Поднимается яркое солнце, И хоть кажется, все еще ночь, День уже наступил. Желание теплой волной разлилось по телу Янагисавы. Мальчишка талантливый актер... и так невероятно красив. Но дело прежде всего. Янагисава впустил Ситисабуро в павильон и закрыл дверь.— Ты выполнил приказ, который я дал тебе прошлой ночью?— О да, господин.В свете ламп лицо актера излучало счастье. Его присутствие наполняло комнату свежим, сладким ароматом молодости. Опьяненный канцлер жадно втянул в себя воздух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119