– сказала она с горечью. – Отвратительная жизнь. Когда мы были маленькими детьми, о нас некому было позаботиться. Мы жили в подвальном помещении и на улице. Впервые меня заметили, когда грудь стало видно. Впервые я была с мужчиной, когда мне исполнилось одиннадцать лет. В двадцать я вышла за Жана Боша. Он пил и совсем не давал мне денег. Ко всему еще и бил. Это была страшная жизнь. Я всегда была голодна. Мы разошлись.
– В каком году? – спросил Октав Амар.
– В девятьсот пятом. Потом я пошла работать на фабрику.
– Где вы жили?
– Жила? Я каждую ночь ночевала в другом месте. Потом переехала к Мартену.
– Кто такой Мартен?
– Анри Мартен. Мой друг, с которым я живу на бульваре Бельвиль в пятьдесят шестом доме. Он делает гвозди. Жена от него ушла, он остался с ребенком. Вот я и стала о них заботиться. Я забочусь о них и еще служу, когда найду какую-то работу.
– Например, уборка конторы Альбера Урселя.
– И это тоже.
– А почему вы уволились? Ведь это было хорошее место.
– Я уже не могла смотреть на то, как далеко он заходит с этими деревенскими девушками. Каждая, хотевшая получить место, должна была сначала лечь с ним в постель.
– А вы этого не одобряли.
– Конечно нет.
– Вы знаете, что случилось?
– Нет, господин комиссар.
– Кто-то убил Жермен Бишон.
– А, об этом я слышала. Бедняжка Жермен. Я заботилась о ней, как о собственном ребенке. Я хорошо помню, как она впервые туда пришла, встала в углу и не знала, с чего начать.
– Как вы думаете, кто бы мог убить Жермен?
– Только тот, у кого были ключи от квартиры. Правду говорят, что замки не повреждены?
Сразу же после первого упоминания о мертвой Розелла начала всхлипывать, затем расплакалась. Для женщины, за плечами которой была такая тяжелая жизнь, это было слишком неестественно.
– Как вы ушли от господина Урселя? – внезапно спросил Октав Амар.
– Как? Очень просто! Сказала ему, что увольняюсь, и все.
– И вы уже никогда не возвращались в контору?
– Нет. Зачем? Что я там забыла?
– Может вы пошли туда за жалованьем?
– За жалованьем? Он платил мне каждый день. И ничего мне не задолжал.
– Вы знаете няню, которую зовут Адель?
Она покачала головой:
– Нет. А что? Кто это?
Во время ответов она ни разу не заколебалась. Смотрела прямо в глаза. Тогда Октав Амар решил использовать свой основной в этой игре козырь. Он показал подозреваемую тем четверым няням, которые ожидали в комнате рядом. Ни одна из них не побоялась подтвердить, что Розелла Руссо – это та самая госпожа Бош, которая обратилась к ним на улице.
– Я вижу их впервые в жизни, – заявила Розелла Руссо.
– А они утверждают, – сказал Октав Амар, – что вы им представились госпожой Бош.
– Значит, это была другая Бош. Я уже давно ни Бош, ни Руссо, моя фамилия Мартен.
– Где вы были в воскресенье в первой половине дня?
– В Нейле.
– Что вы там делали?
– Там живет мой дядя. Но я не знаю адреса, поэтому расспрашивала дорогой.
– У вас есть свидетели?
– Нет. Хотя, есть. Люди, которых я спрашивала.
– Вы знаете, как их зовут?
– Да откуда же!
Все усилия были напрасны. Жена консьержа тоже не смогла уверенно, без сомнений опознать в Розелле Руссо ту женщину, которая назвалась Анжелой. К тому же у домработницы не было причины для убийства. Не могла же она убить ради нескольких десятков франков. Поэтому Октав Амар отпустил ее домой. Тем не менее, он приказал комиссару Карпену и его людям проверить, не продавала ли Розелла или ее друг Мартен золотую цепочку к часам или золотую монету.
Тогда же, на четвертый день расследования, произошло важное событие. Судебный врач доктор Бальтазар проводил в морге вскрытие убитой, и санитар, забиравший тело с операционного стола, заметил маленький блестящий предмет, запутавшийся в клоках волос и запекшейся крови. Оказалось, это маленькая серебряная брошь. Она могла принадлежать как Жермен, так и убийце.
Октав Амар послал полицейского инспектора с брошью опросить жителей дома на бульваре Вольтера, не принадлежала ли эта брошь Жермен Бишон. Но ее никто никогда у убитой не видел. Потом вернулся инспектор Доль и сообщил:
– С этой Мартен дело обстоит не совсем ладно, шеф. Дядюшку в Нейле она себе, наверное, придумала. В доме, где живёт эта женщина, то есть на бульваре Бельвиль, пятьдесят шесть, расположен трактир, точнее, пивная. Она принадлежит торговцу вином Вигуру, ему же принадлежит и жилой дом. Мартен и его любовница задолжали ему квартплату за несколько месяцев. Говорят, этот Мартен хороший человек, но она – стерва. То что она о себе рассказывала, что голодала и тому подобное – ложь. Она еще в молодости была чудовищем, шлялась от постели к постели. Да, а это гвоздильщик – тюфяк, и она им вертит, как ей вздумается. Говорят, он был рад, что она переехала к нему, занялась домашним хозяйством, стала заботиться о его ребенке, но вообще-то он не много выиграл. Она таскала Мартена по пивным, тратила его деньги, говорят, у них долги в каждом трактире в Сент-Амбруазе.
– Что она делала в воскресенье до обеда, комиссар? – спросил Октав Амар.
– Да, я как раз хочу сказать вам об этом. Где-то около одиннадцати часов хозяин Вигуру спросил у Мартена, когда они собираются заплатить ему за квартиру. А он ответил, что его жена, то есть Розелла, как раз пошла за деньгами! Когда она вернется, то заплатит. Потом, шеф, около четырех часов пополудни они появились в пивной Вигуру. Говорят, Розелла была очень взволнована, они заплатили хозяину большую часть долга, выпили графин белого, и эта женщина, говорят, опрокинула пару стаканчиков, один за другим. Около шести часов они появились у старьевщика Аблутцеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156