Знало об этом очень немного людей. Болтунов хватает всегда и везде, но команды новых кораблей были собраны из сливок воюющих флотов, если зенитчик – то не отличник политической подготовки, а тот, что умудрился кого-нибудь сбить. Если офицер – то не «из бедняков», а уже показавший в бою свои умение и находчивость.
Средства, выделяемые на подготовку кораблей, проходили отдельной закрытой ведомостью в делопроизводстве флота. Стрельбы они проводили не раз в месяц, а три в неделю, меняли лейнера и снова стреляли, а ходили в море столько, сколько позволяли планы обслуживания механизмов. Кузнецов считал, что «Кронштадт» готов к бою в любую минуту, «Чапаев» – также, но без авиагруппы. «Советский Союз», вступивший в строй позже всех, он предпочел бы доводить до максимальной готовности еще месяцев шесть – линейные корабли все-таки являются становым хребтом флота. Тем не менее нарком гарантировал, что случись линкору выйти в море завтра, и он вполне способен будет за себя постоять.
– Еще такой факт, – сказал Кузнецов в заключение. – Три дня назад, 24 августа, в базу Северного флота пришла группа принятых в Англии кораблей в составе линкора «Архангельск», восьми эсминцев и одиннадцати больших охотников. Вышли они еще пятнадцатого числа…
– Успели, значит.
– Да, успели, – Кузнецов иронично посмотрел на остальных. – Миноносцы старье, но вполне еще могут бороться с подводными лодками, а линкор – это просто звезда Арктики. Теперь с наскока север не взять.
– Когда он будет готов? – Сталин прищурился на наркома, наставив на того черенок трубки.
– К фактическому применению главного калибра – через месяц. Англичане не верили, что мы матросов прислали его принимать, сказали, что это переодетые инженеры.
– Это замечательно, товарищ Кузнецов, – Сталин снова начал ходить вокруг стола. – У меня такое предчувствие, что он нам очень пригодится.
– У меня тоже, – не очень почтительно усмехнулся адмирал. – Месяц назад я считал, что лучше бы они нам дали еще эсминцев, по весу…
– А теперь?
– А теперь не считаю. В сентябре мы еще один эсминец должны были принять.
– Не дадут…
– Да, теперь не дадут, – как эхо отозвался Кузнецов.
В наступившей паузе было слышно, как Василевский, глубоко задумавшись, постукивает по блокноту тупым концом карандаша.
– Я не знаю, сколько точно у нас есть времени, – слова Сталина прозвучали очень тихо. – Скорее всего, сентябрь мы еще имеем. А может быть, и начало октября… – Он ненадолго замолчал, а затем повернулся к Василевскому:
– Товарищ Василевский, как бы вы отнеслись к возможности слегка притормозить продвижение наших войск на запад?
Маршал бровью не повел на столь неслыханное предложение, хотя явно не ожидал его – поскольку ответ обдумывал минуты две. Сталин не торопил.
– Ни один военный от лишнего времени никогда не отказывался, особенно в наступлении, – наконец ровно выговорил Василевский. – Тылы, конечно, растянуты, и даже система снабжения «на себя» не вечна и скоро может выдохнуться. Лишние две недели позволили бы нам сконцентрировать силы, пополнить бронечасти и пехоту в дивизиях второго эшелона, да и всем остальным, – маршал посмотрел на Новикова, – время тоже нужно, судя по сегодняшним докладам.
Размышляя вслух, он мерно кивал головой, словно подтверждая каждую фразу отдельным кивком.
– С другой стороны, немцам это также позволит наконец-то произвести переформировку, перебросить дополнительные части с Западного фронта, попытаться создать новые рубежи обороны, прорывать которые придется потом со значительными усилиями…
Маршал снова помолчал.
– Я предлагаю несколько замедлить темп на южном направлении, все же не останавливаясь совсем. Просто перенести тяжесть действий на север. Немцы оставили Грецию, что позволит им несколько усилить свои позиции в Югославии. Поэтому замедление нашего продвижения здесь будет выглядеть вполне логично – выдохлись, мол…
– Так.
– Тем временем можно постепенно нарастить нашу ударную мощь и усилить давление по линии Восточная Пруссия – Киль.
Замолчав, Василевский посмотрел на Сталина.
– Все это, конечно, теория, – подытожил он после паузы. – Но если бы мне нужно было выгадать время за счет некоторой потери темпа, я бы предложил именно этот вариант.
– Согласен. Даю вам два дня, чтобы представить более подробные предложения. Доложите вместе с товарищем Штеменко. На сегодня предлагаю закончить. – Все посмотрели на часы, шел уже третий час ночи. – Товарищ Новиков, через неделю отчитаетесь, что сделано по частям ПВО.
– Так точно, товарищ Сталин.
Негромко переговариваясь, все вышли из огромного кабинета, оставив «хозяина» стоящим лицом к огромной, занимающей всю стену, карте европейской части СССР. Первое, что Новиков сделал, добравшись через час до своего кабинета, это приказал соединить себя с Федоровским. Того пришлось сначала искать по кронштадтским дежурным телефонам, потом будить, и за это время Новиков сам почти заснул. Наконец ему доложили, что Федоровский на проводе.
– Григорий, солнце мое, ты там спишь, соколик, а?
Голос Новикова не обещал ничего хорошего, и полковник не позволил себе ни единой сонной нотки в голосе – после подобного вступления она могла дорого ему стоить.
– Никак нет, товарищ главный маршал, уже не сплю! – бодро отрапортовал он, внутренне сжимаясь в предчувствии большой головомойки.
– Не спишь, сокол мой ясный, все трудишься, так?
Новиков явно растравлял себя, но помогать ему сорваться у Федоровского не было никакого желания, поэтому он предпочел не проявлять в разговоре инициативы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202