— Мне удалось подкупить одного из конюхов, и он рассказал, что Настя сбежала из дома, причем прямо в подвенечном платье. А дворецкий пригрозил лично оторвать голову тому из слуг, кто проболтается о побеге барышни из-под венца…
— Не может быть! — прошептала Глафира. Ее бледные щеки раскраснелись, а выпуклые глаза стали еще более круглыми и удивленными, чем обычно. — Это ж верх неприличия! — Она радостно хихикнула и возбужденно потерла ладони. — Попробуем убедиться, что мы не ошиблись.
Они на цыпочках прокрались по длинному коридору в восточную часть дома и остановились у дверей в спальню Насти.
— Конечно, мы поступаем не совсем хорошо, — Глафира бросила настороженный взгляд в одну сторону коридора, потом в другую и предупредила свою напарницу:
— В крайнем случае мы объясним, что отправились к Ольге узнать о ее самочувствии, но ошиблись дверью. — Она быстро повернула массивную бронзовую ручку и толкнула тяжелую, украшенную резьбой дверь.
Комната Насти была залита лунным светом, проникающим сквозь не закрытые портьерами окна и освещающим аккуратно прибранную кровать с высокими резными спинками. Тщательно уложенные и взбитые подушки лишний раз подтверждали слова Дарьи о том, что в эту кровать сегодня никто не собирался ложиться.
— Да-а! — восторженно провозгласила Глафира и победно посмотрела на подругу. — Бесспорно, вы правы, девчонка действительно сбежала!
Обе дамы с нескрываемым восторгом переглянулись и поспешили в другой конец коридора, к той самой спальне, которую совсем недавно покинула Глафира и где должна была лежать сейчас в своей постели мать беглянки.
— Я говорила с ней чуть более получаса назад, — сказала Глафира и решительно распахнула дверь.
В этой комнате, как и в Настиной, никого не было, а кровать была прибрана не менее опрятно, и лишь на софе лежала забытая хозяйкой шаль, да на светлом бархате выделялось темное пятно — след от недавно пролитой воды.
Дамы многозначительно покачали головами. И тут же, как по команде, развернулись и уже безбоязненно прошуршали юбками в западное крыло особняка.
— Спальня Райковича, — возвестила простуженным басом Пискунова, остановившись у двери, а Глафира предостерегающе поднесла палец к губам и, немного помедлив, распахнула дверь. И здесь их догадка подтвердилась: комната была пуста!
— Да-а! — проговорила ледяным тоном Глафира. — Ольга, очевидно, совсем сошла с ума, если на ночь глядя отправилась неизвестно куда, да еще в компании с этим несносным Райковичем! — прошептала она, всем своим видом демонстрируя осуждение крайне опрометчивому поступку своей приятельницы. — Вероятно, положение настолько отчаянное, что она не могла дождаться утра! Но ее скрытность только усложнила ситуацию, — она хитро улыбнулась и подмигнула Пискуновой. — А вы уверены, что граф Андрей и этот толстый увалень Багрянцев находятся в своих постелях?
Комнаты мужчин располагались на первом этаже, но подойти и заглянуть в них мешала терраса, опоясывающая дом с этой стороны. Поэтому Глафире пришлось подсаживать неуклюжую Дарью, помогая ей перелезть через невысокие перила, чтобы попасть на террасу, потом карабкаться самой, цепляясь за руку приятельницы, и только после этого, с трудом переводя дыхание, они прокрались к окнам и заглянули вовнутрь. И полностью были вознаграждены за те усилия, которые они предприняли для достижения цели. Никаких следов пребывания гостей в комнатах не наблюдалось!..
Наконец слегка запыхавшиеся следопыты вернулись на исходные позиции, то есть в спальню Глафиры Дончак-Яровской, и, обессиленные, устроились в креслах напротив окна. Первой отдышалась Глафира и ехидно заметила:
— Боюсь, завтра нам придется выдержать настоящее сражение, когда обнаружится исчезновение не только мамаши и ее дочери, но и кое-кого из гостей, — она радостно хихикнула. — Представляете, какой скандал разразится, если станет известно, что Настя сбежала, а оскорбленный жених вернулся в Петербург!
— Скандал! Определенно скандал! — Дарья даже подпрыгнула в своем кресле от возбуждения и нараспев уточнила:
— Грандиознейший скандал.
Глава 7
Ольга Ивановна подошла к окну и распахнула обе створки настежь. Было душно, ей не хватало воздуха, вероятно, потому, что к ночи потеплело, а, возможно, немножко шалило сердце после сегодняшних потрясений. Свежее дыхание ветерка было, как никогда, кстати. Она убавила свет в лампе, чтобы не налетели комары, и, облокотившись на подоконник, стала задумчиво смотреть в темноту. Глухо и печально прокричала ночная птица, и сердце Меркушевой заныло еще больше: где же Настя? Где ее бедная девочка? Станционный смотритель из-за своей очевидной тупости ничего вразумительно пояснить не сумел, кроме того, что за последние шесть часов никаких карет мимо не проезжало и никого похожего на ее дочь и молодого Ратманова в небольшой гостинице при станции он не видел. Но куда тогда они могли подеваться? Экипаж не птица и на крыльях не улетит. Выходит, этот хитрец придумал такое, что помогло ему беспрепятственно провезти Настю мимо станции, потому этот безмозглый старикашка-смотритель ничего и не заметил!
Ольга Ивановна вытерла набежавшие слезы. Если граф раздумал жениться на Насте, то эта ночь погубит репутацию ее дочери, даже если этот негодяй и не осмелится обесчестить ее. Ну а если и осмелится, то будет иметь дело с ней. Она — мать и не позволит ломать жизнь своей единственной дочери, своей надежде и отраде…
Тихий шорох под окном привлек ее внимание, и, вглядевшись в темноту, Меркушева вздрогнула. Под окном стоял человек и, подняв вверх белеющее в темноте лицо, наблюдал за ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125