И, возможно, это слегка эгоистичное желание увидеть вновь свою первую любовь после двадцатилетней разлуки сыграло не последнюю роль в ее согласии отдать дочь за младшего из рода Ратмановых.
Ольга Ивановна закрыла глаза, вспоминая первую реакцию Насти на предстоящее замужество.
— На дворе уже двадцатый век, — со слезами в голосе возмущалась дочь, — а меня продают, как какую-нибудь рабыню!
Она порвала фотографию жениха, неделю не разговаривала с матерью, но потом вдруг присмирела, согласилась обвенчаться с Сергеем Ратмановым, только наотрез отказалась участвовать во всех приготовлениях к свадьбе, которая, опять же по желанию покойного деда, должна была состояться в «Вишневом».
Конечно, в последние дни перед свадьбой Ольге Ивановне было не до переживаний дочери. А ведь стоило, наверно, поговорить с Настей обо всем откровенно, избавить ее от излишних страхов, рассказать о том, что и она в свое время вышла замуж не по любви. И ведь смогла полюбить своего мужа, хотя и осталась маленькая незаживающая ранка на сердце, которая порой болезненно саднила. Но Ольга Ивановна с годами научилась подавлять эту боль, а с рождением дочери почти избавилась от нее. И редко вспоминала того, кто два десятка лет назад был для нее центром мироздания, средоточием девичьей любви и надежд.
Сейчас они сидели рядом, на одном сиденье, и старательно смотрели в разные стороны. Вчера вечером Андрей был вне себя, когда ему не удалось догнать беглецов. Вдобавок эти неприятности с каретой. Теперь им приходится ехать в ее экипаже вчетвером, а это значит: духота, жара, беспрестанное ворчание Ратибора, храп Фаддея… Ольга Ивановна чувствовала себя безмерно уставшей.
Но вчера ночью случилось еще одно событие, о котором она вспоминала со смешанным чувством стыда, сожаления и вместе с тем давно забытого счастья…
После ужина они собрались вместе в ее номере, чтобы решить, что делать дальше. Андрей успел выяснить у хозяина гостиницы, конечно же, за определенную мзду, что сбежавшая парочка направляется в Самару. Райкович тут же взвился на дыбы, пытаясь доказать, что это полнейшая ерунда и Сергей просто-напросто подобным образом пытается замести следы. Потом подал голос Фаддей, сомневающийся в столь быстром изменении планов своего друга. Но все-таки именно слово Ольги Ивановны стало решающим, когда она рассказала спутникам о расспросах дочери, как быстрее добраться до Казани. И лучший из вариантов был таков: сесть на пароход в Самаре…
Потом она долго лежала в постели с открытыми глазами, вглядываясь в темноту, прислушиваясь к шорохам за окном, мечтая втайне от себя самой, чтобы Андрей вновь решился на безрассудный поступок и постучал в ее дверь. Его комната была рядом, за тонкой дощатой перегородкой. Некоторое время после того, как все уже разошлись по своим номерам, Ольга Ивановна слышала его шаги, потом скрипнули пружины кровати. Андрей лег, и Ольга Ивановна, вздохнув, закрыла глаза. Но заснуть, как ни силилась, не могла.
За окном взошла луна, высветив на полу серебристый прямоугольник. В комнате стало светлее, и Ольга Ивановна, накинув на обнаженные плечи шаль и осторожно ступая босыми ногами, подошла к окну и распахнула створки. Теплый воздух, настоянный на ароматах поздних цветов, ворвался в комнату, взбудоражил занавески, ласковой волной пробежался по лицу, и женщине вдруг захотелось выйти на улицу, посидеть где-нибудь в укромном уголке на лавочке и, вдыхая запахи уходящего лета, слушать мягкий шелест речных струй, набегающих на песок, да унылый голос ночной птицы, выводящей бесконечное: «Сплю! Сплю!»
Ольга Ивановна быстро оделась, прихватила шаль и осторожно открыла дверь своей комнаты. В коридоре было темно. Не горел ни один светильник. И только в конце коридора у лестницы тускло светился узкий проем окна.
Ольга Ивановна осторожно закрыла за собой дверь, сделала шаг и столкнулась с человеком, который только что вышел из соседней комнаты.
— Оля? — прошептал он едва слышно, придерживая ее за локти. — Что случилось?
— Никак не могу заснуть, вот и решила прогуляться немного по свежему воздуху.
— Похоже, наши желания совпадают, — усмехнулся Андрей. — Ты не против, если я провожу тебя?
— Буду очень благодарна! Бродить одной по незнакомым ночным улицам все-таки жутковато.
— Ну и умница! — Ратманов ласково погладил женскую руку. — Давай спустимся к реке.
— Хорошо, — едва слышно согласилась Ольга Ивановна. Рука ее спутника не выпустила ее локоть, пока они не спустились на первый этаж. Осторожно ступая, они на цыпочках миновали конторку со спящим за ней ночным сторожем, тот поднял голову и что-то сердито пробурчал им вслед. Андрей бросил на стойку рубль, успокоив тем самым бдительного стража и добившись от него заверений без промедления открыть двери господам, когда бы они ни вернулись назад.
Затем они прошли несколько десятков шагов по узкой горбатой улочке, свернули в еще более узкий переулок, заросший коноплей и полынью, и внезапно вышли на берег неширокой ленивой реки, запутавшейся в бесконечных зарослях камыша, дурной осоки и стрелолиста. Прямо, через небольшую протоку, лежал перед ними длинный остров, поросший ракитой и тополем. Луна стояла прямо над ним, и в ее бледном, казалось, дрожащем от малейшего дуновения ветерка свете остров походил на причудливый восточный дворец с высокими минаретами тополей и округлыми куполами ракитных крон.
Лунная дорожка серебристой лентой начиналась у ног и, слегка подрагивая на волнах, вела к острову. Андрей обнял женщину за плечи, на мгновение прижал к себе и, почти коснувшись ее уха губами, прошептал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125