Неторопливо одевшись, Люсьен критически оглядел себя в зеркало. Жаль шарфа. Если бы не он… то все в порядке. Все на своих местах. Словно ничего и не случилось.
Герцог пристегнул шпагу, опустил в карман флакон и уже было собрался уходить, когда заметил на столе стопку бумаги. Сухая улыбка заиграла у него на губах.
О, он не мог устоять.
Просто не мог — и все.
Он взял перо, открыл чернильницу и сел, специально пережидая, пока уляжется головокружение, чтобы прыгающий почерк не выдал его состояния.
Усмехнувшись еще шире, он начал писать:
«Моя милейшая Эва!
Когда в следующий раз решите привязывать находящегося в бессознательном состоянии пленника, позвольте мне показать вам, как это правильно делается. Между тем примите мои поздравления по поводу вашей изобретательности, надежду на скорейшее появление новостей относительно лорда Брукхэмптона и признательность за в высшей степени полезный и приятный вечер… а также за эликсир, который, как я рад сообщить вам, вернулся к своему законному владельцу. Если у вас появится желание получить его назад, приезжайте в Англию. Я с величайшим удовольствием приму вас.
Блэкхит».
Это последнее «приму» он трижды подчеркнул, чтобы намек был понят наверняка. Потом с торжествующей улыбкой вышел из комнаты.
Сыгран еще один раунд, еще одна партия выиграна.
Через две недели после бегства герцога Блэкхита Эва проснулась с головной болью. Когда до нее донесся запах жарящихся на кухне тостов, ее замутило так, словно желудок вот-вот вывернется наизнанку.
Она задернула занавески и вернулась на кровать, массируя виски и стараясь заставить желудок успокоиться. Она была вне себя от ярости, когда, вернувшись в комнату, обнаружила, что исчез не только Блэкхит, но и эликсир. Кляня все на свете, она упала в кресло у окна, устремила грустный взгляд на кровать, где Блэкхит показал ей такие головокружительные трюки, и предалась унынию. Потом постепенно в ней родилось уважение. И, наконец, она рассмеялась. Как можно сердиться на этого человека? Да, он еще раз переиграл ее. Он выиграл последний бой. Но ведь предстоят другие битвы. В этом она была уверена. Между тем она не могла не восхищаться его изобретательностью при побеге… уловке, при помощи которой он заставил их поменяться местами. При одной мысли о нем кровь закипела в жилах.
Однако Эве было не до смеха, когда несколько дней спустя Мария Антуанетта потребовала эликсир. Ей пришлось признаться, что его у нее нет. Королева так разгневалась, что запретила Эве появляться в королевских покоях. А вскоре после этого Эву пригласили в резиденцию Франклина, где торжественно объявили, что ее пребывание в Париже угрожает переговорам, которые и без того тяжело даются американцам.
— Мне жаль, Эва, но ты не можешь здесь оставаться. Ее величество королева очень недовольна тобой… сначала поддельный эликсир, который так повредил королю, а теперь пустые обещания по поводу настоящего. Ты должна на какое-то время исчезнуть из Парижа… по крайней мере до тех пор, пока мы не добьемся союза с Францией.
Кипя от злости, раздумывая над тем, знает ли Блэкхит, до какой степени он разрушил ее жизнь — не говоря уже о репутации, — Эва напустила на себя маску надменности и уехала из столицы. Теперь бы самое время отказаться от поисков пропавшего лорда Брукхэмптона, но она же дала слово… Кроме того, ее усилия по поводу поиска лорда Брукхэмптона дадут ей повод вернуться в Англию и начать новый раунд борьбы с этим дьяволом Блэкхитом.
О да. Она очень ждет этого.
Перед отъездом из Франции она побывала в порту, где была захвачена «Сара Роз», а потом посетила тюрьму, в которой содержались заложники. Среди этой группы не оказалось пассажиров, только моряки из команды корабля, которые были по-прежнему одеты в нанковые штаны, бушлаты и видавшие виды рубахи. Эва критически осмотрела их. Это была пестрая, враждебно настроенная толпа немытых, заросших бородами мужчин, один или двое из них ранены и нуждались в медицинской помощи. Еще один пленник, не подававший признаков жизни, лежал в углу. Его светлые волосы, покрытые запекшейся кровью, превратились в засаленный колтун. Сочувствие к их положению боролось в душе Эвы с радостью по поводу того, что она их обнаружила. Самого факта, что британцы томятся во французской тюрьме, достаточно для протеста со стороны английского правительства.
Ее глаза лучились торжеством. Она разглядывала пленников из-под широких полей шляпы, легкая улыбка играла у нее на губах. Франклину ведь все равно, кто кому объявит войну, Англия или Франция, если война, в конце концов, разразится. Гм-м. Она потрогала губу длинным ногтем. Тем более нужно ехать в Англию, чтобы поднять там шум…
Ведь не важно, кто сделает первый залп, не так ли?
А она с удовольствием продолжит свою личную битву с противным герцогом Блэкхитом.
Невестка того самого герцога, Челсиана Блэйк де Монфор, была вся в хлопотах и заботах, руководя подготовкой к своему ежегодному новогоднему балу, когда появился лакей с визитной карточкой на серебряном подносе.
— Миледи, — поклонился он. — Вас ждет в гостиной посетитель.
— Спасибо, Маллигэн. Я сейчас спущусь. — Наблюдая за служанкой, которая, взобравшись на стул, прикрепляла над дверью серебряную канитель, Челси отбросила с лица прядь рыжеватых волос и взяла карточку. Только она собралась прочесть то, что было написано на картонке, как раздался оглушительный взрыв, потрясший все здание Розбриара до основания, а служанка, визжа, повисла на косяке двери, чтобы не свалиться с шаткого стула.
Но Челси даже бровью не повела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82