Каждый раз они звали Колина с собой, и каждый раз он вежливо, но твердо отклонял приглашение. Не то чтобы он любил одиночество — просто был не из тех, кто жить не мог без компании, все равно какой. Он предпочитал интересную беседу, а не бессмысленный обмен расхожими фразами и потому во время морской службы чаще отсиживался у себя за чтением, чем заходил в офицерскую кают-компанию. Его не тяготило пребывание вдали от берега, хотя кое-кто из команды досадовал на это.Крепкий серый мерин положил морду на дверцу, и Колин рассеянно погладил его по морде. Мысленно он прикрикнул на себя: что толку вспоминать славные времена морской службы? Они закончились — он навлек на себя позор и бесчестье, и это низвергло его с сияющих вершин во тьму безвестности и довольно унылой, однообразной жизни. С тем же успехом он мог бы попросту исчезнуть с лица земли.Однако Колин продолжал если не жить, то существовать и потому вспоминал и сравнивал. Некогда блестящий военный, герой, теперь он был просто ветеринаром и лишь иногда, как сегодня, когда собака вернулась к жизни, когда ребенок и его мать смотрели на него с обожанием, чувствовал нечто отдаленно похожее на то, что навсегда осталось в прошлом.Колин двинулся дальше, заметно прихрамывая Размышления привели его к девушке на гнедом жеребце. Настоящая леди, никаких сомнений. Элегантная, красивая, самоуверенная. Как она оказалась в толпе? Зачем смотрела на происходящее? О чем при этом думала?Ветеринар усмехнулся. Вот уж чего ему никогда не узнать, так стоит ли забивать этим голову? Для него навсегда останется тайной, кто она и откуда и что означало ее неожиданное внимание. Разумеется, девушка не раз вспоминалась ему в течение дня, и ничего удивительного в этом не было. Ему приходилось иметь дело с животными гораздо чаще, чем с людьми, которые оставались, в сущности, безликой толпой, просто хозяевами своих любимцев. Неудивительно, что лицо, на которое он обратил особое внимание, запало в память. Похоже, так и дичают, подумал Колин и снова усмехнулся. Пожалуй, когда его снова позовут в «Синий петушок», стоит согласиться, хотя бы ради смены обстановки.Завершив «врачебный обход», он повернул назад. Пол конюшни был земляной, забросанный соломой и приглушал шаги, и тем явственнее было слышно, как лошади в стойлах сосредоточенно хрустят свежим сеном. Порой они тяжело переступали с ноги на ногу, отфыркивались или шумно пили воду. Все это были привычные звуки, все было, как всегда, в полном порядке. Удовлетворенный осмотром, Колин вернулся в кабинет, чтобы захватить чемоданчик и книгу, которую читал в перерывах между посетителями.К его удивлению, в помещении был посетитель. Там переминался с ноги на ногу мужчина средних лет, по виду фермер. Он явно был не в своей тарелке и отчаянно комкал видавшую виды шляпу.— Чем могу служить? — вежливо осведомился Колин.— Маккарти! — прогудел гость, сунув ему широкую мозолистую руку. — Такое будет мое имя. Зашел я с тем, чтобы, значит, пожать вам руку. Насчет той собачки… она ведь парнишки моего, Томми. Они с женой в городе покупки делали и все такое…Колин водрузил лампу на стол и пожал протянутую руку, сделав при этом ничего не значащее замечание о том, каким хорошим пациентом оказался Гомер. Изъявления благодарности смущали его.— Вы меня не знаете, — продолжал фермер своим гудящим, как в пустом бочонке, голосом, с уважением и страхом глядя на ряды склянок с лекарствами, — а я-то вас хорошо помню. Я как прослышал, что будет лекция насчет, значит, лошадиной хромоты, так прямиком в город. Скажу вам, мистер Лорд, толковый вы человек, не то что некоторые. Накрутят всякого, ученых слов напихают — простому человеку и не понять.Колин кивнул, принимая комплимент, и подавил улыбку. Фермер никак не мог оторваться от созерцания флакона ярко-синего стекла, все время возвращаясь к нему взглядом.— Неловко мне, ох как неловко беспокоить хорошего человека, когда ему самое время держать путь домой… ужин и все такое… но вы уж простите, мистер Лорд, я ведь еще вот зачем… кобылка у меня захворала! — Выпалив это, фермер наконец перевел дух и продолжал:— Этот плут работник растер ее плохо, вот ветром и прохватило. Теперь с носа у нее течет, как у нашего брата при простуде, и кашляет, бедолага.Коновал ей сделал кровопускание, а толку нету. Вот и пришло мне в голову: а не съездить ли к вет… ветеринару?— Кобыла с вами?— Нету, — окончательно сконфузившись, прошептал Маккарти громовым шепотом. — Побоялся я брать ее, совсем, значит, ей худо.Внимание Колина привлек звук мерного постукивания по кровле — начался дождь. Ноющая боль в ноге, казалось, сразу усилилась, и пришлось усесться прямо на край стола.Чтобы отвлечься, Колин потер переносицу, расчесал пальцами, как гребнем, густые светлые волосы.— Мистер Лорд, вид-то у вас больно усталый. Я уж завтра поутру…— Все в порядке, — заверил Колин, думая о том, что утром вряд ли будет чувствовать себя лучше при такой-то сырости, да и ночью скорее всего не сомкнет глаз. — Вернемся к больной кобыле.— По-вашему, нужно опять делать кровопускание?— Ни в коем случае!— А коновал говорил…— Можете не повторять, что он говорил. Наверняка то же самое, что говорит каждый, у кого в руках ланцет или банка с пиявками. Послушать их, так другого и средства нет, будь у животного колики или воспаление легких! На мой взгляд, чаще всего это просто ненужная жестокость.Вот что, для начала возьмите пару попон и укройте лошади спину. Вместо сена запарьте зерно, растолките с водой и дайте ей горячим. Пусть пару дней побудет в стойле, да подальше от остальных лошадей, чтобы ненароком не перезаразились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16