— И здесь тоже тепло.
Эндрю охватило возбуждение. Его пульс участился, в голове застучало, перед глазами поплыл туман.
— Думаю… гм… будет лучше, если я провожу вас к вашему брату.
— Но я не хочу возвращаться к брату, — возразила Челси, ловким движением вынимая шпильки из прически. Ее волосы рассыпались сияющей массой по плечам и закрыли грудь. Девушка тряхнула головой, чтобы отбросить их, улыбнулась Эндрю и устремила на него призывный взгляд. — Я хочу вас.
— Леди Челсиана, вы не в себе, вы не отдаете себе отчета в том, что говорите и делаете.
— Напротив, отдаю. — Челси придвинулась к Эндрю. Ее тело, прежде напряженное, стало гибким и изящным, как у кошки, а движения томными. — Я отдаю себе полный отчет в том, что делаю. — Приблизившись к Эндрю вплотную, она схватила его руку и прижала ее к своей груди. Он ладонью почувствовал, как затвердел ее сосок. — Вот теперь здесь, — она указала на Грудь, — мне гораздо лучше. Ваша задача сделать так, чтобы мне во всем теле было хорошо. — Она задорно рассмеялась. — Давайте, дотроньтесь до меня, чтобы везде появились такие странные ощущения.
— Господи, помоги!
— Вам нужна помощь Господа? — Голос Челси звучал глухо, хрипло и одновременно обольстительно. — Но зачем, ведь это не вам тепло, не вас охватывает дрожь, не вас бросает в жар, не вы…
Челси никак не могла подобрать нужное слово, но этого и не требовалось, так как движения говорили лучше всяких слов: ее рука бесстыдно и в то же время чувственно нырнула за вырез корсажа и освободила грудь из шелкового плена. Сосок — ярко-розовый, как отделка платья, и твердый, как орешек, — был огромным. Эндрю восторженно уставился на него и застонал, когда Челси принялась теребить сосок пальцами. Затем она приподняла грудь на ладони, как бы предлагая ее Эндрю.
— Взгляни на него, — страстно прошептала она. Эндрю взглянул. Он не мог не смотреть. Но если бы он еще смог подавить желание прикоснуться! — Эндрю, почему сосок так встал?
— Потому, что ему хочется… ему нужно…
— Что ему нужно?
— Ничего.
— Так что же?
Эндрю стоял будто громом пораженный и говорил себе, что надо бежать, пока не поздно. Он уже был готов оттолкнуть Челси от себя — нет, он уже был готов приказать себе оттолкнуть ее, а она прижималась к нему всем телом, заглядывала в глаза, терлась обнаженной грудью о его грудь.
Эсмеральда вдруг что-то вспомнила, встала с пола и, открыв носом дверь, вышла в коридор, оставив дверь приоткрытой. «О Господи!»
А тем временем Челсиана сбросила туфельку и обвила ногой голые лодыжки Эндрю. Прикосновение ее тела, тепло ее кожи усилили его возбуждение, и он испугался, что его восставшая плоть прожжет дырку в одеяле.
Эндрю бросил панический взгляд на дверь.
— Леди Челсиана?
— Да ладно, Эндрю. Разве тебе не приятно?
— Дверь открыта!
— Никто не войдет. К тому же разве тебе не нравится ощущение опасности?
Челси все сильнее вжималась в него бедрами и гладила его грудь. Сначала она поводила пальцем вокруг сосков, а потом стала медленно двигать руку вдоль узкой полоски полос, спускавшейся под одеяло…
— Мадам, прошу вас, держите себя в руках!
— Зачем? Я мечтала о том, чтобы прикоснуться к тебе, с того момента, как увидела тебя в постели. Знаешь, у тебя великолепная фигура. Такие сильные руки. Рельефные мышцы! Я счастлива, что на тебе ничего нет.
— Немедленно прекратите!
— Что прекратить? Эндрю, давай избавимся от одеяла. Сними его и предстань передо мной во всем своем великолепии, чтобы я могла увидеть, почувствовать…
— Нет, это плохая идея, — возразил Эндрю и в следующую секунду едва не задохнулся, потому что Челси провела рукой по выпуклости на одеяле, за которое он цеплялся, Как за щит.
Продолжая водить рукой по выпуклости, Челси подняла глаза на Эндрю и дразняще улыбнулась. Ее взгляд таил в себе странную смесь девственной невинности и истинно женской прозорливости.
— Вовсе нет, это отличная идея. Ведь тебе нечего скрывать, правда?
Она решительно взялась за край одеяла, но Эндрю из последних сил удерживал его на бедрах. Видя тщетность своих попыток, Челси усмехнулась и снова принялась тереться своей грудью о его грудь.
— И ты еще смеешь обвинять меня в трусости, — прошептала она.
Эндрю застонал. Он уже не контролировал себя и свое тело. Когда Челси начала целовать его, лукаво поглядывая снизу вверх, он почувствовал, как слабеют руки, удерживающие одеяло, и собрал волю в кулак.
«На помощь!» — мысленно завопил он, понимая, что в нем уже не осталось ничего от бесстрастного ученого, и сделал шаг назад, надеясь, что ему удастся избежать непоправимого, и одновременно зная, что этого непоправимого ему избегать совсем не хочется. А хочется ему…
Эндрю попятился, однако Челси двигалась вместе с ним. Внезапно он уперся в стол, а рука Челси тем временем гладила его живот и дразнила, дразнила, скользя от одного бедра к другому и задевая его плоть, предательски выпиравшую под одеялом.
— О! — воскликнула Челси. — Как интересно!
— Мадам, прошу вас, держите себя в руках. Уверяю, вы пожалеете. Это…
Она сжала выпуклость на одеяле.
— Это?
Челси сильнее сжала его плоть, и Эндрю понял, что сейчас сдастся.
— Замечательно! — закончила за него девушка. Эндрю почувствовал, что у него подгибаются колени, и оперся свободной рукой о стол.
— Вы со мной не согласны?
— Согласен? В чем? — выдавил он из себя.
— Что это замечательно.
— Господи, помоги мне!
— Эндрю, давай избавимся от одеяла.
— Нет, мадам, вы пожалеете об этом. Мы оба пожалеем.
Вместо ответа Челси принялась водить рукой вверх и вниз по самому опасному месту, и молодой человек почувствовал, что вот-вот взорвется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79