Иначе и быть не может, учитывая ваше высокое положение.– Знаю, – ответила я, – но какой толк во всех этих помолвках, которые все равно никто всерьез не воспринимает?– Они имеют значение в тот момент, когда обе стороны подписывают соглашение.– Если это соглашение остается в силе, – с горечью заметила я.Она нежно обняла меня, что позволяла себе, только когда мы бывали одни.– Дорогая моя девочка, у вас с императором слишком большая разница в возрасте. Если бы вы могли тогда пожениться…– Я рада, что этого не произошло. Если он не смог сохранить верность…не сдержал обещание… лучше уж так, чем…Она еще теснее прижала меня к себе.– У вас будет еще много предложений, – мягко проговорила она.– Я не буду рассматривать их всерьез.– Что ж, вы еще не достигли возраста, когда вступают в брак. Пройдет год-два, прежде чем можно будет говорить о свадьбе.– Графиня, вы намерены мне что-то сказать?– Да. Но вы не должны относиться к этому серьезно. Это – всего лишь дипломатический жест, не более.– Говорите, кто!– Король Франции.Я подумала, что ослышалась. Враг моего отца! О нем говорили как о самом гнусном, самом коварном человеке во всей Европе. Нет, не может быть!– Но мы же в состоянии войны…– Это уже в прошлом. Сейчас между нашими странами снова дружеские отношения, и мы снова объединились против императора.– Нет, не может быть! – воскликнула я.– Не расстраивайтесь, принцесса. Помолвка все равно ничем не кончится. Я просто хотела, чтобы неприятное известие не застало вас врасплох. Но волноваться, поверьте, не стоит. Это – чистая формальность.– Но я была уверена, что он в плену у императора…– Они заключили Мадридское соглашение, согласно которому Франциск освобожден, но на очень жестких условиях. Ему придется отдать императору значительные территории, кажется, Милан, Неаполь, Бургундию и что-то еще. Кроме того, он послал в Мадрид двух своих сыновей в качестве заложников.– И он согласился?!– Они уже там.– Но они же дети! Как можно?– Франциску было необходимо вернуться на родину. Все очень и очень непросто.– И за такого человека отец хочет выдать меня замуж!– Сомневаюсь, что ваш отец действительно этого хотел, – со вздохом сказала графиня. – Полагаю, ему важно было дать понять императору, что тот не столь всемогущ, как думает. Против него уже объединяются несколько стран.– Как же это все омерзительно!– Ничего не поделаешь. Так управляют государствами.– Я никогда не буду править такими методами.Графиня ласково улыбнулась.– Уверена, вы будете править мудро и справедливо. Ну а сейчас надо просто хладнокровно воспринять это известие. Готова поклясться, что помолвка не будет иметь продолжения. Есть еще один момент во всей этой истории – по условиям Мадридского соглашения Франциск должен жениться на сестре Карла – Элеоноре. Он связан по рукам и ногам, так как отдал сыновей в заложники.– А сколько лет французскому королю?– Скоро – тридцать два.При этом графиня не упомянула о том, что было широко известно, – большая часть его жизни прошла в излишествах и распутстве, поэтому он выглядел много старше своих лет. А попав в тюрьму, заболел и чуть не умер, но его выходила Маргерит, родная сестра, специально приехавшая в Мадрид ухаживать за братом.Я с содроганием думала о Франциске, представляя его чудовищем, порождением сатаны. Говорили, что похоть его была ненасытна – он не пропускал ни одной юбки. Неужели и вправду отец решил бросить ему меня на съедение?Не успела я прийти в себя, потеряв моего обожаемого императора, как ко мне уже потянулись лапы этого монстра!Что ж, говорила я себе, таков, видно, удел всех принцесс королевской крови – ими можно распоряжаться так, как того требуют интересы государства. А я едва лишь начала в чем-то разбираться, на какое-то время почувствовав себя королевой… И тут же меня вернули к суровой действительности, дав понять, что я – всего лишь женщина, подвластная королю.Со страхом ждала я посланцев короля, которые повезут меня во дворец, где обручат с ненавистным Франциском. * * * Шли дни, но никто не приезжал. Графиня меня успокаивала – столь абсурдное предложение вряд ли возымеет последствия, и поэтому надо относиться к нему как к чисто политическому жесту.В силу своего положения королевы в миниатюре, которое я занимала в Ладлоу, я стала больше интересоваться политикой. Меня занимали не столько события римской истории, сколько то, что сегодня происходило в Европе. Я почувствовала вкус власти и уже подумывала о том времени, когда стану править Англией. Мать постарела и не могла иметь детей, а кроме меня других наследников престола не было. Титул принцессы Уэльской и наличие собственного двора в Ладлоу придавали мне вес в собственных глазах.Неверность императора подействовала отрезвляюще. Хватит, говорила я себе, пора покончить с романтическими иллюзиями и сказками про рыцарей. Я очень изменилась. Отныне мысль о короне не покидала меня, действуя как живительный бальзам.Однажды в Ладлоу появился незнакомый молодой человек. Графиня привела его ко мне и с нескрываемой гордостью сказала:– Позвольте представить вам, Ваше Высочество, моего сына Реджинальда Поула.Я протянула руку для поцелуя. Так вот он какой, любимый сын графини! Совсем не похож на тех мужчин, каких я видела до сих пор. Невысокий, хрупкого сложения, бледный, с каштановыми волосами и серыми, чуть-чуть с голубизной, глазами, он поражал не столько красотой, сколько благородством. Я не могла смотреть на него с тем холодным равнодушием, которое уже становилось для меня привычным. При виде Реджинальда во мне встрепенулись, казалось, забытые чувства, снова захотелось поверить в добро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133