– Но в пятницу утром, 7 января, – рассказывал врач, – ее состояние резко ухудшилось. Она приняла святое причастие. Леди Уиллоубай не отходила от нее ни на шаг. Собрались слуги, чтобы проститься со своей госпожой. Она просила всех молиться за упокой ее души и за короля, чтобы Господь простил ему его грехи. Потом она попросила меня записать ее последнюю волю, что я и сделал. Ваша мать завещала похоронить ее в монастыре святого Франциска.– Но ведь король разогнал Орден францисканцев, – заметила я.– Миледи, я не сказал ей об этом, не желая причинить лишнюю боль. В десять утра ее соборовали, а к полудню она скончалась…– Вы не заметили чего-то… необычного, доктор, в последние дни ее жизни?– Необычного, миледи? В каком смысле?– Ну, может быть, вы обратили внимание на то, что она что-нибудь съела или выпила, после чего ей стало хуже?Он задумался, и я почувствовала, что он не уверен, стоит ли говорить мне.– Я права? Вы что-то заметили, доктор?– Она выпила валлийского пива, и после него ей стало хуже.– Вы не думаете?..Вдохнув побольше воздуха, врач быстро произнес:– Она не была похожа на больных, отравленных ядом. Просто… после пива она заметно ослабла.– У вас тогда не возникло мысли, что именно пиво так подействовало на больную?– Да, такая мысль пришла мне в голову. И не мне одному. Но… я не мог предположить, что это был яд. Обычное пиво…– Значит, все-таки вы подумали…Он ничего не ответил.– После ее смерти, – после длинной, мучительной паузы продолжал врач, – через восемь часов тело ее было забальзамировано и положено в свинцовый гроб. Никому, даже ее духовнику, не разрешили при этом присутствовать.– Судя по всему, делалось это в большой спешке?Врач молчал, и расспрашивать его больше не имело смысла. Любое неосторожное замечание могло стоить ему жизни.Я так и не узнала ничего более определенного, что утвердило бы меня в моих подозрениях или, напротив, опровергло их. Правды мне так и не узнать, думала я. Единственным утешением могло служить то, что кончились мучения моей бедной матери, и она теперь на небесах, о чем мечтала и к чему готовилась всей святостью своей жизни. * * * Во время одного из турниров, устроенных в Гринвиче после смерти моей матери, лошадь, на которой восседал король, неожиданно рухнула на землю. Король лежал без признаков жизни. Все сбежались, с трудом перенесли его в спальню, где он еще несколько часов находился без сознания. Пронесся слух, что король умирает. Но он выжил.Этот случай напомнил всем, что даже такой сильный и жизнелюбивый человек, как мой отец, смертен. А сам король, быстро вставший на ноги, задумался еще раз о том, что, умри он в одночасье, в стране началась бы смута – наследника ведь не было!Моей матери устроили торжественные похороны. Король понимал, что не стоит оскорблять родственные чувства императора и что дочь покойных Фердинанда и Изабеллы заслуживает того, чтобы быть похороненной со всеми почестями.Мне не разрешили присутствовать.Погребальная процессия направилась в Питерборо, где в часовне местного аббатства моя мать через три недели после смерти должна была найти свой последний приют. Мое место у гроба занимала в качестве ближайшей родственницы дочь сестры короля, Марии Тюдор. Как ни тяжело мне было пережить и этот удар, но еще больней было бы услышать кощунственные слова, сказанные епископом над могилой матери, – брак ее с королем, заметил этот священнослужитель, не может считаться законным. Даже после ее смерти отец не устоял, чтобы не нанести ей последнее оскорбление.И словно кара Божия его постигла. Сначала – падение с лошади. А теперь вот, сразу после похорон, – выкидыш у Анны Болейн. И как на грех, трехмесячный зародыш был мальчиком!Король не скрывал, что собирается отделаться от своей некогда обожаемой любовницы. Ее судьба зависела от этого ребенка, и в гневе король сказал ей: «Больше не жди от меня сыновей!»По существу, это был приговор. Все понимали, что грядут большие перемены. * * * Внезапно, к моему удивлению, приехал Юстас Чапуи. Впервые за много лет ему было разрешено увидеться со мной.Он сразу обрисовал обстановку: сколь ни велика моя потеря, но со смертью королевы, по его мнению, мое положение становилось более прочным; королю не так трудно будет избавиться от Анны, учитывая, что семейство Болейн не связано узами крови с королевской династией; новая любовь короля – Джейн Сеймур – существо скромное и робкое, но за ней стоят ее напористые братцы – Эдуард и Томас Сеймуры…– События будут развиваться быстро, и необходимо быть готовой ко всему, – подытожил Чапуи.– Например? – спросила я.– Например, если он захочет признать свой брак с Анной недействительным, то брак с вашей матерью может оказаться законным, и вы вновь станете наследницей престола. Но мы не знаем, как он поступит. Распространяется версия, что его околдовали… В общем, надо держать ухо востро.Для меня любые перемены означали конец той безысходности, в которой я жила последние годы. Закручивалась какая-то сложная интрига. Я приободрилась. К тому же мне уже не запрещали принимать посетителей, и я могла быть в курсе того, что происходило во дворце.У Анны Болейн шансов на то, чтобы как-то удержаться, не осталось. Она пробовала обвинить в том, что у нее случились преждевременные роды, Норфолка, напугавшего ее известием о падении короля. Но это не подействовало. Король с таким же упорством стремился сейчас от нее отделаться, как раньше – завладеть ею.Для меня было большим счастьем услышать от Чапуи, что император беспокоится обо мне и хочет помочь.Похоже, такая возможность наконец-то ему представилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133