К Пардусу особенно привязался один из них, с рыжим пятнышком на лбу, но и двое других тоже встречали его радостным ржанием.
Как-то Странник перелез в загон со шкурой в руках и начал набрасывать ее поочередно на жеребят, которые испуганно взбрыкивали, сразу же освобождаясь от нее. Но он терпеливо поднимал шкуру и снова набрасывал, ласково разговаривая с ними, поглаживал, а главное, угощал лепешками с солью. К вечеру жеребята перестали дичиться и спокойно стояли, когда он покрывал их шкурой и даже завязывал се веревками вокруг туловища. Пардусу он велел делать то же самое, и тот возился со своим любимцем, которого за рыжее пятнышко прозвал Рыжиком, хотя тот был таким же серым, как и остальные. Труднее пришлось приучать жеребят к широкому ремню, обхватывающему их морды, но с помощью соли, которой намазывали эти ремни, удалось преодолеть и это.
– Теперь главное, – сказал Странник. Из войлока и кожи, принесенных Пардусом, он соорудил две подушки, которые привязал к спине, обхватив туловище жеребенка под брюхом, надел намордный ремень с узкими полосками. Затем неуловимо быстрым движением вскочил на подушки и, намотав ремни намордника на руку, скомандовал Пардусу:
– Выпускай!
Пардус быстро открыл загородку и так же быстро закрыл ее, чтобы не убежали двое других жеребят. А Странник уже скакал в степи, то поколачивая пятками бока жеребенка, то натягивая поводья, то похлопывая жеребенка по шее.
Вернулся он, когда солнце клонилось к закату. Жеребенок был весь в мыле и дрожал. Странник насухо обтер его, поводил по загородке, а потом расседлал и отпустил пастись, привязав к колу на длинный ремень.
– Теперь ты, – сказал он Пардусу. – Держись за бока ногами. Крепче держись. Нельзя, чтобы он сбросил тебя. Когда набегается, начинай натягивать поводья. Сначала сильно, чтобы у него заломилась голова и он остановился. Потом то левое, то правое. У него будет поворачиваться голова, и он будет идти туда, куда тебе надо. Сначала сильно тяни, но скоро он привыкнет слушаться простого движение поводьев. Хочешь, чтобы бежал быстрее, слегка поколоти пятками по бокам. А если плохо слушается, можешь хлестнуть по боку поводьями…
Несколько дней Пардус объезжал Рыжика и сам учился ездить. Он никогда не бил своего любимца, а если тот начинал упрямиться, только похлопывал его по шее и начинал уговаривать. Казалось, Рыжик понимает все, что говорит ему человек, а может, просто он хорошо улавливал тон хозяина. Во всяком случаи, когда Пардус говорил с ним ласково, он подбегал к нему, терся головой о плечо. А стоило хозяину накричать на него, он отбегал в сторону и обиженно отворачивался от Пардуса, когда тот подходил к нему, делал вид, что его интересует только трава. Соли и лепешек Рыжику перепадало, конечно же, намного больше, чем другим жеребятам, и дружба человека с конем быстро крепла. Но особенно она возросла после случая со львами.
Пардус тогда скакал по краю глубокого оврага, который в этом месте образовывал дугу. Вот львы и подстерегли всадника именно в этом месте. Две львицы подбегали со стороны левого края дуги, одна с годовалым львенком справа. А в середине бежал здоровенный самец с роскошно черной гривой. Они не спешили, уверенные, что добыча не уйдет от них. Понял это и Пардус, зная длину львиного прыжка. В какую бы сторону он ни поскакал, пробиться в степь возможности почти не было. Пардус заглянул в овраг и быстро сообразил, что пока они с Рыжиком будут осторожно спускаться по очень крутому склону, львы очутятся у них на плечах.
– Бросай коня и прыгай в овраг, – услышал Пардус крик Странника, скакавшего далеко в степи.



Тогда Пардус спрыгнул с седла, сдернул со спины длинный лук и начал стрелять во львов, надеясь остановить их. Отчасти это ему удалось. Львенок, высоко подняв хвост, помчался в степь, а львица, которая шла с ним, захромала. Приостановились и две другие львицы, шедшие слева. Зато лев, оцарапанный стрелой, разъярился и огромными прыжками кинулся на Рыжика, который жалобно ржал на краю оврага. Стрелять было уже некогда, и Пардус метнул дротик. Дротик попал в плечо льву как раз в тот момент, когда он распластался в последнем прыжке на Рыжика. Дротик, конечно же, не остановил огромную тушу, но помешал смертоносной точности прыжка. Лев промахнулся, и Пардус с радостью увидел, что Рыжик уже как ветер несется в степь, а за ним гонятся две львицы, явно отставая. Дальше он уже ничего не видел, так как кубарем скатился на дно оврага, цепляясь за кусты и неровности, чтобы не расшибиться о дно. А лев стоял на краю оврага и свирепо рычал на человека, так как, во-первых, тот лишил его законной добычи, а во-вторых, сильно болело плечо, в которое глубоко вонзился тонкий острый костяной наконечник дротика. Но спуститься в овраг лев так и не решился, а может, ему помешала рана.
– Теперь он тебе друг до конца жизни, – сказал Странник, когда они с Пардусом сидели у вечернего костра. – Кони – они все понимают. Он не забудет, что ты спас его от львов. Спас, рискуя собственной шкурой.
А Рыжик стоял за спиной Пардуса, положив голову ему на плечо, и блаженно жмурил глаза на огонь.
Была уже глубокая осень, когда Странник стал собираться в дорогу.
– Здесь зимой холодно, – сказал он Пардусу. – Надо идти ближе к теплому морю. Я оставлю тебе нож и вот это. – Он снял с пояса костяную фигурку лошади, выкрашенную в голубой цвет. – Покажешь ее любому страннику, и он поможет тебе. А я уйду. Через два дня, – добавил Странник, что-то прикинув. – У меня дела в степи. Племя моего приятеля Тигра скоро будет неподалеку отсюда. Весной вернусь.
Он увел с собой Черногривку, кобылицу с черной щеткой гривы, и Серого, которые к осени очень подросли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16