ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
книги в роскошных переплетах громоздились на большом столе, который и сам представлял собою произведение искусства. Он тоже был мраморный, зеленый – светлые прожилки выписывали тысячи узоров на более темном фоне.
Анн как раз рассматривал один из томов, когда появился хозяин – представительный мужчина лет пятидесяти, с седеющими волосами и живым взглядом умных глаз. Он был облачен в длинное красное одеяние, расшитое серебром.
Анн поклонился низко, как подобает простолюдину.
– Монсеньор, меня зовут Анн Иерусалимский, а это Теодора, моя супруга. Не сочтите мое прозвание кощунственным. Бог сам даровал его мне во время Пасхи, на Масличной горе.
– А я – Виргилио д'Орта. Я бесконечно рад принять паломников из Иерусалима. Такие люди столь редки…
Он знаком пригласил их за стол. Слуги уже расставляли серебряную посуду и подносили первые кушанья.
Виргилио д'Орта заговорил снова. Он изъяснялся по-французски очень правильно, хоть и с сильным акцентом. Он засыпал своих гостей множеством вопросов об Иерусалиме и, лишь удовлетворив свое любопытство, перешел к себе самому.
– Я выучил ваш язык во Франции, в Блуа, у сестры моего сюзерена, несчастной Валентины Висконти…
Анн вздрогнул: Блуа – место его рождения, Валентина Висконти – крестная его отца!
Превозмогая боль воспоминаний, он не удержался и спросил:
– Вы не знавали там некоего Вивре?
Виргилио д'Орта удивленно посмотрел на юношу и погладил себе подбородок длинной тонкой рукой.
– Да, Шарля де Вивре. Они с женой были странной парой. Кажется, ее звали Анной, почти как вас. Они неизменно привлекали к себе взоры. Он был еще ребенок, она – уже взрослая женщина, но это не мешало им обожать друг друга. Кем они вам приходятся?
– Давнее знакомство. Прошу прощения, что побеспокоил вас, монсеньор.
Тут Анн позволил себе спросить хозяина о войне, зловещие признаки которой они видели по дороге. Виргилио д'Орта объяснил, что его сюзерен, Филиппе Мария Висконти, герцог Миланский, уже пять лет воюет против Савойи, Флоренции и Венеции. И заключил с улыбкой:
– Иногда возраст только на пользу. Я уже слишком стар для доспехов, так что эта война обходится без меня. Что позволяет мне целиком отдаться моей давней страсти: латинским поэтам, особенно тому из них, чье имя я ношу.
Поскольку ужин был завершен и уже стемнело, Виргилио поднялся из-за стола. Анн последовал его примеру и подошел еще раз взглянуть на книгу, которой любовался в ожидании хозяина.
– Монсеньор, у вас тут великолепная «Одиссея»!
– Откуда вы знаете, что это «Одиссея»?
– Я позволил себе заглянуть в нее.
– Вы читаете по-гречески?
– Да, монсеньор…
Эрудиция убогого странника явно удивила Виргилио д'Орту, который воззрился на него с возросшим интересом.
– Не хочу допытываться, кто вы, синьор Анн, или, точнее, кем были, но вы мне нравитесь. А как вам понравится предложение взглянуть на мою библиотеку?
– Это было бы для меня великой честью и великой радостью, монсеньор!
Тогда Виргилио д'Орта обернулся к молодой женщине.
– Угодно ли синьоре Теодоре сопровождать нас, или она предпочитает удалиться в свою опочивальню?
Теодора ответила, что чувствует себя слишком усталой, и Виргилио д'Орта распорядился, чтобы ее проводили в спальные покои, а сам зашагал к выходу из зала, лавируя среди мраморных статуй. Анн двинулся следом.
Библиотека располагалась на втором этаже, прямо над залом. Ее стены до самого верха занимали полки с томами в темно-коричневых переплетах. Анн никогда не видел такого множества книг. Он даже застыл, заглядевшись на них, но тут Виргилио д'Орта подошел к сундуку, где хранились намотанные на деревянные валики пергаментные свитки.
– Взгляните! Настоящие сокровища – здесь! Вот «Буколики» Вергилия. Эти свитки были созданы еще в те времена, когда великий поэт был жив, а некоторые, полагаю, переписаны даже им самим.
Он обращался с ними благоговейнее, чем священник со святыми дарами.
– Per disgrazia К несчастью (um.).
, текст, как видите, обрывается на третьей эклоге! Продолжение свитка оторвано. Я уже перевел оставшееся на итальянский, но собираюсь переделать перевод. Он мне не нравится.
Виргилио д'Орта рассказывал еще долго и словоохотливо. Когда речь заходила о его драгоценных латинских текстах, он сразу же загорался и расцвечивал свою речь выражениями на родном языке. Какое-то время спустя он взялся за перевод, склонившись над столом возле подсвечника. Анн предпочел обследовать остальную библиотеку.
Его взгляд наткнулся на стопку пергаментных листов. Он взял верхний и пробежал его глазами. Там повествовалось о житии святого Юлия, окончившего свои дни как раз в Орте и погребенного на том самом островке, который они с Альенорой заметили по прибытии. Однако его внимание привлек не текст, а сам пергамент. По виду он был точно такой же, как и в свитках Вергилия. Анн взял тот, что был разорван, и приложил его к житию святого Юлия.
Предположение оказалось верным: линии обрыва совпали. Видимо, давным-давно какой-то монах соскреб строчки и воспользовался бесценным манускриптом, чтобы переписать на него этот текст, весьма назидательный конечно, но лишенный малейшей художественной ценности.
Виргилио д'Орта, с головой ушедший в перевод, ничего не заметил. Анн решил не сообщать ему о своем печальном открытии, которое могло лишь привести беднягу в отчаяние.
Однако тут ему пришло в голову исследовать листок с житием святого на просвет. Анн поднес пергамент к свечам и чуть не вскрикнул от радости… Нет, ревностный монах все-таки не совершил непоправимого! Древний текст, поспешно стертый, не исчез окончательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200
Анн как раз рассматривал один из томов, когда появился хозяин – представительный мужчина лет пятидесяти, с седеющими волосами и живым взглядом умных глаз. Он был облачен в длинное красное одеяние, расшитое серебром.
Анн поклонился низко, как подобает простолюдину.
– Монсеньор, меня зовут Анн Иерусалимский, а это Теодора, моя супруга. Не сочтите мое прозвание кощунственным. Бог сам даровал его мне во время Пасхи, на Масличной горе.
– А я – Виргилио д'Орта. Я бесконечно рад принять паломников из Иерусалима. Такие люди столь редки…
Он знаком пригласил их за стол. Слуги уже расставляли серебряную посуду и подносили первые кушанья.
Виргилио д'Орта заговорил снова. Он изъяснялся по-французски очень правильно, хоть и с сильным акцентом. Он засыпал своих гостей множеством вопросов об Иерусалиме и, лишь удовлетворив свое любопытство, перешел к себе самому.
– Я выучил ваш язык во Франции, в Блуа, у сестры моего сюзерена, несчастной Валентины Висконти…
Анн вздрогнул: Блуа – место его рождения, Валентина Висконти – крестная его отца!
Превозмогая боль воспоминаний, он не удержался и спросил:
– Вы не знавали там некоего Вивре?
Виргилио д'Орта удивленно посмотрел на юношу и погладил себе подбородок длинной тонкой рукой.
– Да, Шарля де Вивре. Они с женой были странной парой. Кажется, ее звали Анной, почти как вас. Они неизменно привлекали к себе взоры. Он был еще ребенок, она – уже взрослая женщина, но это не мешало им обожать друг друга. Кем они вам приходятся?
– Давнее знакомство. Прошу прощения, что побеспокоил вас, монсеньор.
Тут Анн позволил себе спросить хозяина о войне, зловещие признаки которой они видели по дороге. Виргилио д'Орта объяснил, что его сюзерен, Филиппе Мария Висконти, герцог Миланский, уже пять лет воюет против Савойи, Флоренции и Венеции. И заключил с улыбкой:
– Иногда возраст только на пользу. Я уже слишком стар для доспехов, так что эта война обходится без меня. Что позволяет мне целиком отдаться моей давней страсти: латинским поэтам, особенно тому из них, чье имя я ношу.
Поскольку ужин был завершен и уже стемнело, Виргилио поднялся из-за стола. Анн последовал его примеру и подошел еще раз взглянуть на книгу, которой любовался в ожидании хозяина.
– Монсеньор, у вас тут великолепная «Одиссея»!
– Откуда вы знаете, что это «Одиссея»?
– Я позволил себе заглянуть в нее.
– Вы читаете по-гречески?
– Да, монсеньор…
Эрудиция убогого странника явно удивила Виргилио д'Орту, который воззрился на него с возросшим интересом.
– Не хочу допытываться, кто вы, синьор Анн, или, точнее, кем были, но вы мне нравитесь. А как вам понравится предложение взглянуть на мою библиотеку?
– Это было бы для меня великой честью и великой радостью, монсеньор!
Тогда Виргилио д'Орта обернулся к молодой женщине.
– Угодно ли синьоре Теодоре сопровождать нас, или она предпочитает удалиться в свою опочивальню?
Теодора ответила, что чувствует себя слишком усталой, и Виргилио д'Орта распорядился, чтобы ее проводили в спальные покои, а сам зашагал к выходу из зала, лавируя среди мраморных статуй. Анн двинулся следом.
Библиотека располагалась на втором этаже, прямо над залом. Ее стены до самого верха занимали полки с томами в темно-коричневых переплетах. Анн никогда не видел такого множества книг. Он даже застыл, заглядевшись на них, но тут Виргилио д'Орта подошел к сундуку, где хранились намотанные на деревянные валики пергаментные свитки.
– Взгляните! Настоящие сокровища – здесь! Вот «Буколики» Вергилия. Эти свитки были созданы еще в те времена, когда великий поэт был жив, а некоторые, полагаю, переписаны даже им самим.
Он обращался с ними благоговейнее, чем священник со святыми дарами.
– Per disgrazia К несчастью (um.).
, текст, как видите, обрывается на третьей эклоге! Продолжение свитка оторвано. Я уже перевел оставшееся на итальянский, но собираюсь переделать перевод. Он мне не нравится.
Виргилио д'Орта рассказывал еще долго и словоохотливо. Когда речь заходила о его драгоценных латинских текстах, он сразу же загорался и расцвечивал свою речь выражениями на родном языке. Какое-то время спустя он взялся за перевод, склонившись над столом возле подсвечника. Анн предпочел обследовать остальную библиотеку.
Его взгляд наткнулся на стопку пергаментных листов. Он взял верхний и пробежал его глазами. Там повествовалось о житии святого Юлия, окончившего свои дни как раз в Орте и погребенного на том самом островке, который они с Альенорой заметили по прибытии. Однако его внимание привлек не текст, а сам пергамент. По виду он был точно такой же, как и в свитках Вергилия. Анн взял тот, что был разорван, и приложил его к житию святого Юлия.
Предположение оказалось верным: линии обрыва совпали. Видимо, давным-давно какой-то монах соскреб строчки и воспользовался бесценным манускриптом, чтобы переписать на него этот текст, весьма назидательный конечно, но лишенный малейшей художественной ценности.
Виргилио д'Орта, с головой ушедший в перевод, ничего не заметил. Анн решил не сообщать ему о своем печальном открытии, которое могло лишь привести беднягу в отчаяние.
Однако тут ему пришло в голову исследовать листок с житием святого на просвет. Анн поднес пергамент к свечам и чуть не вскрикнул от радости… Нет, ревностный монах все-таки не совершил непоправимого! Древний текст, поспешно стертый, не исчез окончательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200