ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Над озером кружило множество светлячков, образуя изменчивые созвездия. И вот тогда вдалеке, на другом берегу, они услышали волков. Этот вой доставил Анну огромную радость, и он торжествующе рассмеялся.
– Они вас зовут, а вы здесь! Ревнуют, что вы предпочли им человека!
Но Теодора не засмеялась с ним вместе. Наоборот, внезапно она посерьезнела.
– Правда, это они меня зовут. И однажды мне придется уйти к ним.
– Что вы такое говорите?
– Я не смогу навсегда остаться с человеком из крови и плоти. А вы не можете вечно жить с тенью.
– Теодора!
– Идемте, вернемся! Вернемся скорее!
***
В один из первых сентябрьских дней, направляясь в замок, Анн увидел нечто ужасающее: опавший лист! Только тут он осознал то, что доселе отказывался замечать: лето уходило. Дни стали короче, солнце – не таким палящим, вода в озере остыла и уже не позволяла им плавать вволю.
А на следующий день они встретили паломника. Это случилось после обеда. С утра все заволокло туманом. Супруги отказались от своего каждодневного купания и отправились покататься на Безотрадном: он – сидя в седле, она – сзади, боком, крепко обхватив его руками. Оба были серьезны и молчаливы. Подобно сновидцам, чувствующим сквозь забытье близящееся пробуждение, они сознавали, что их волшебная греза вот-вот развеется.
С дороги, сквозь туман, долетел чей-то голос. Невидимый путник пел:
Где благородный дофин,
Что с королевством сталось?
Орлеан, Божанси, Вандом да Клери –
Вот и все, что осталось…
Анн резко остановил Безотрадного и соскочил на землю. Этот человек был французом. Что он тут делает? И что это за песня с такими ужасными словами?
Анн столкнулся с путником почти нос к носу. На том было бурое рубище, напоминающее его собственное, голову прикрывал капюшон. Странник был молод.
– Кто вы? Куда держите путь?
– Бедный паломник, иду в Иерусалим и еще так далек от своей цели! А вы сами кто будете? Вы тоже из французского королевства?
Анн объяснил в двух словах, потом спросил с беспокойством:
– А что творится в нашем королевстве? Что это за великие несчастья, о которых вы пели?
– Увы, самые печальные из всех! Англичане повсюду, они уже добрались до Луары. Если перейдут и ее, с дофином будет покончено! Я сам из Орлеана. Когда уходил, они как раз собирались осадить город.
– Боже!
– Храбрый род герцогов Орлеанских теперь – последняя опора Франции. Жан Бастард, который его возглавил с тех пор, как все законные отпрыски герцога погибли или оказались в плену, взялся за оружие. Я его хорошо знаю. Если бы вы видели, какой это благородный человек! Но что он сможет один против стольких противников?
Анн почувствовал, как его пронзила нестерпимая боль. О да, он все это знал. Ведь этот «храбрый род», как назвал герцогов Орлеанских незнакомый паломник, был ему не чужой. А Жана, Бастарда Орлеанского, Анн хорошо знал. Ведь Жан – его крестный отец, а крестная мать – не кто иная, как Бонна Орлеанская, жена несчастного герцога Карла, томящегося в плену в Лондоне. Теперь они все в опасности, в трудах, а он – в тысяче лье оттуда, упивается счастьем на берегу озера… Как властно Бог напомнил ему о себе, как громок глас Господень, как настоятельно повеление!
Паломник, видя, что Анн молчит, решил, что это знак осуждения, и захотел оправдаться:
– Вы, небось, думаете, почему такой молодой человек, как я, не остался воевать…
Он откинул капюшон и показал тонзуру.
– Я священник. Единственный способ для меня помочь несчастной моей стране – это паломничество ко Гробу Христову. Только там у моей молитвы будет достаточно силы, чтобы спасти королевство французское.
Анн вдруг заметил, что Теодора исчезла. Он вскрикнул, вскочил на Безотрадного и бросился за нею. Он долго искал Теодору на дороге, но не нашел. Анн доскакал до самого берега озера, беспрестанно окликая:
– Теодора!
Но берег был пуст. Он помчался к замку, так быстро, как только позволял туман, и остановился возле пристани. Лодки на месте не было. Теодора уплыла на ней к острову. Он смог заметить ее через просвет в тумане: она зажгла оба фонаря, чтобы освещать себе путь, и гребла, сидя на том месте, где раньше сидел он сам. Теперь она одна была на этом островке света, который они прежде делили на двоих.
Час настал. Ему пора вернуться в те края, где он провел раннее детство, чтобы они остались такими, какими он их знал: свободными. И ради этого Анну Иерусалимскому надлежит расстаться – быть может, навсегда – со сверхъестественным существом, которое даровал ему Бог.
Он стиснул в кулаке свою серую шерстяную повязку и прошептал:
– Теодора, дар Божий!
И снова посмотрел на озеро. Теперь оно было равномерно белым. Теодора скрылась в тумане. Она права. Действовать надо быстро, нельзя мешкать, нельзя размягчаться.
У Анна мелькнула мысль об их столь любезном хозяине, о превосходном Виргилио д'Орте. Покинуть его без малейшего слова благодарности, словно вору, было совершенно недостойно, но Анн не мог поступить иначе. Он не чувствовал в себе достаточно мужества, чтобы объявить Виргилио о решении уехать в одиночку, без Теодоры. Быть может, впоследствии, если удастся, он напишет ему письмо, где все объяснит и попросит прощения. А сейчас следует просто уехать! Анн вскочил на Безотрадного и тоже скрылся в тумане.
Вот и все. Украденное лето уступило место воинствующей осени. Анн Иерусалимский направился в сторону Франции и тех городов, о которых пел паломник: Орлеан, Божанси, Вандом и Клери…
Однако следующим утром вернулся назад.
Он не смог заснуть ночью. И не только потому, что боль от потери Теодоры была ему нестерпима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200
– Они вас зовут, а вы здесь! Ревнуют, что вы предпочли им человека!
Но Теодора не засмеялась с ним вместе. Наоборот, внезапно она посерьезнела.
– Правда, это они меня зовут. И однажды мне придется уйти к ним.
– Что вы такое говорите?
– Я не смогу навсегда остаться с человеком из крови и плоти. А вы не можете вечно жить с тенью.
– Теодора!
– Идемте, вернемся! Вернемся скорее!
***
В один из первых сентябрьских дней, направляясь в замок, Анн увидел нечто ужасающее: опавший лист! Только тут он осознал то, что доселе отказывался замечать: лето уходило. Дни стали короче, солнце – не таким палящим, вода в озере остыла и уже не позволяла им плавать вволю.
А на следующий день они встретили паломника. Это случилось после обеда. С утра все заволокло туманом. Супруги отказались от своего каждодневного купания и отправились покататься на Безотрадном: он – сидя в седле, она – сзади, боком, крепко обхватив его руками. Оба были серьезны и молчаливы. Подобно сновидцам, чувствующим сквозь забытье близящееся пробуждение, они сознавали, что их волшебная греза вот-вот развеется.
С дороги, сквозь туман, долетел чей-то голос. Невидимый путник пел:
Где благородный дофин,
Что с королевством сталось?
Орлеан, Божанси, Вандом да Клери –
Вот и все, что осталось…
Анн резко остановил Безотрадного и соскочил на землю. Этот человек был французом. Что он тут делает? И что это за песня с такими ужасными словами?
Анн столкнулся с путником почти нос к носу. На том было бурое рубище, напоминающее его собственное, голову прикрывал капюшон. Странник был молод.
– Кто вы? Куда держите путь?
– Бедный паломник, иду в Иерусалим и еще так далек от своей цели! А вы сами кто будете? Вы тоже из французского королевства?
Анн объяснил в двух словах, потом спросил с беспокойством:
– А что творится в нашем королевстве? Что это за великие несчастья, о которых вы пели?
– Увы, самые печальные из всех! Англичане повсюду, они уже добрались до Луары. Если перейдут и ее, с дофином будет покончено! Я сам из Орлеана. Когда уходил, они как раз собирались осадить город.
– Боже!
– Храбрый род герцогов Орлеанских теперь – последняя опора Франции. Жан Бастард, который его возглавил с тех пор, как все законные отпрыски герцога погибли или оказались в плену, взялся за оружие. Я его хорошо знаю. Если бы вы видели, какой это благородный человек! Но что он сможет один против стольких противников?
Анн почувствовал, как его пронзила нестерпимая боль. О да, он все это знал. Ведь этот «храбрый род», как назвал герцогов Орлеанских незнакомый паломник, был ему не чужой. А Жана, Бастарда Орлеанского, Анн хорошо знал. Ведь Жан – его крестный отец, а крестная мать – не кто иная, как Бонна Орлеанская, жена несчастного герцога Карла, томящегося в плену в Лондоне. Теперь они все в опасности, в трудах, а он – в тысяче лье оттуда, упивается счастьем на берегу озера… Как властно Бог напомнил ему о себе, как громок глас Господень, как настоятельно повеление!
Паломник, видя, что Анн молчит, решил, что это знак осуждения, и захотел оправдаться:
– Вы, небось, думаете, почему такой молодой человек, как я, не остался воевать…
Он откинул капюшон и показал тонзуру.
– Я священник. Единственный способ для меня помочь несчастной моей стране – это паломничество ко Гробу Христову. Только там у моей молитвы будет достаточно силы, чтобы спасти королевство французское.
Анн вдруг заметил, что Теодора исчезла. Он вскрикнул, вскочил на Безотрадного и бросился за нею. Он долго искал Теодору на дороге, но не нашел. Анн доскакал до самого берега озера, беспрестанно окликая:
– Теодора!
Но берег был пуст. Он помчался к замку, так быстро, как только позволял туман, и остановился возле пристани. Лодки на месте не было. Теодора уплыла на ней к острову. Он смог заметить ее через просвет в тумане: она зажгла оба фонаря, чтобы освещать себе путь, и гребла, сидя на том месте, где раньше сидел он сам. Теперь она одна была на этом островке света, который они прежде делили на двоих.
Час настал. Ему пора вернуться в те края, где он провел раннее детство, чтобы они остались такими, какими он их знал: свободными. И ради этого Анну Иерусалимскому надлежит расстаться – быть может, навсегда – со сверхъестественным существом, которое даровал ему Бог.
Он стиснул в кулаке свою серую шерстяную повязку и прошептал:
– Теодора, дар Божий!
И снова посмотрел на озеро. Теперь оно было равномерно белым. Теодора скрылась в тумане. Она права. Действовать надо быстро, нельзя мешкать, нельзя размягчаться.
У Анна мелькнула мысль об их столь любезном хозяине, о превосходном Виргилио д'Орте. Покинуть его без малейшего слова благодарности, словно вору, было совершенно недостойно, но Анн не мог поступить иначе. Он не чувствовал в себе достаточно мужества, чтобы объявить Виргилио о решении уехать в одиночку, без Теодоры. Быть может, впоследствии, если удастся, он напишет ему письмо, где все объяснит и попросит прощения. А сейчас следует просто уехать! Анн вскочил на Безотрадного и тоже скрылся в тумане.
Вот и все. Украденное лето уступило место воинствующей осени. Анн Иерусалимский направился в сторону Франции и тех городов, о которых пел паломник: Орлеан, Божанси, Вандом и Клери…
Однако следующим утром вернулся назад.
Он не смог заснуть ночью. И не только потому, что боль от потери Теодоры была ему нестерпима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200