- Хлоя знает меня как мужчину, не более того.
- Она не чувствует это в тебе? - Счастливая девушка, - подумал Драстен.
- Она чувствует что-то. Временами она странно на меня смотрит, словно сбитая с толку.
- И как долго ты думаешь, ты будешь способен поддерживать это притворство?
- Боже, Драстен, дай человеку перевести дух, сможешь?
- Ты планируешь рассказать ей?
- Как? - ровно спросил Дэйгис. - О, милая, я - Друид из шестнадцатого века и я нарушил клятву, и сейчас я одержим душами зловещих Друидов, которым четыре тысячи лет, и если я не найду способ избавиться от них, я превращусь в бедствие для всей земли, и единственная вещь, что удерживает меня в здравом уме, это секс?
- Что? - Драстен моргнул. - Что там было насчёт секса?
- Он заставляет темноту отступать. Когда я начинаю чувствовать себя холодным и отстраненным, по какой-то причине девица в моей постели заставляет меня чувствовать себя снова человеком. Ничто другое, кажется, не действует.
- А, это потому ты её привёз с собой.
Дэйгис послал ему мрачный взгляд.
- Она сопротивляется.
Драстен подавился глотком виски. Дэйгис нуждался в сексе, чтобы удерживать гнусную тварь под контролем, и всё же привёз с собой женщину, которая отказывала ему в постели?
- Почему ты не соблазнил её? - воскликнул он.
- Я работаю над этим, - прорычал Дэйгис.
Драстен уставился на него. Дэйгис мог соблазнить любую женщину. Если не нежным, то грубым, диким ухаживанием, которое никогда не подводило. Её надо было только решительно подтолкнуть. Так какого чёрта Дэйгис не подтолкнул её? Внезапно мысль пришла ему в голову.
- Именем Амергина, она та самая, да? - выдохнул он.
- Что значит та самая?
Дэйгис подошёл к высокому окну, раздвинул шторы в стороны и уставился в ночь. Он сдвинул окно вверх и глубоко, жадно вдохнул сладкий, свежий горный воздух.
- В тот миг, когда я увидел Гвен, часть меня просто сказала «моя». И с того момента, хотя я этого и не понимал, я знал, что сделаю всё, чего бы это мне не стоило, чтобы удержать её. Это словно Друид в нас узнаёт свою половину в тот же миг, ту, с которой мы могли бы обменяться связывающими клятвами. Хлоя - та самая?
Дэйгис резко крутанул головой, и незащищённое, испуганное выражение его лица было уже достаточным ответом для Драстена. Его брат услышал тот же голос. Драстен неожиданно почувствовал всплеск надежды, несмотря на то, что ощутил внутри своего брата. Он знал из собственного опыта, что часто любовь могла творить чудеса, когда всё остальное, казалось, было обречено на провал. Дэйгис мог быть тёмным, но каким-то чудом, он всё ещё не проиграл битву злу.
А когда кому-то приходилось иметь со злом, Драстен полагал, что любовь могла быть самым могущественным оружием среди всего.
Когда Гвен присоединилась к ним в библиотеке некоторое время спустя без Хлои, Дэйгис напрягся. Ему ещё надо было рассказать Драстену о покушении на жизнь Хлои и о Драгарах - кем бы там они ни были.
- Она - та самая? - спросил Драстен.
О, да, она была той самой для него. Сейчас, когда Драстен высказался по поводу этого, Дэйгис понял, это было то, что он ощутил с самого начала - та, которую мужчина оберегал, это точно. Не удивительно, что он не захотел воздействовать заклинанием памяти на неё, и отослать её восвояси. Он был не способен позволить ей уйти. Не удивительно, что он не был бы удовлетворён, попытавшись просто уложить её в постель.
В этот самый тёмный его час, судьба подарила ему его половинку. Какая ирония. Как мужчине ухаживать за женщиной при таких обстоятельствах? Он ничего не знал об ухаживании. Он знал только об обольщении, о завоевании. Чуткость сердца, нежные слова и обещания были выжжены из него давно. Младший сын неблагородного происхождения, язычник к тому же, он нахватался слишком много юношеской глупости, стараясь покорить своего собственного брата.
Слишком многое в них робко намекало на схватку трёх в любовной драме - и не с другой женщиной. Нет, всегда со своим собственным братом-близнецом.
Четыре раза он видел, как Драстен пытался заполучить жену - и терпел крах.
Он рано усвоил и усвоил хорошо, что обладал кое-чем, чего хотят женщины, поэтому он совершенствовался в своих умениях и находил утешение в осведомлённости того, что хотя женщины, может, и избегали душевной близости с ним, они никогда не гнали его из своих постелей. Там ему всегда были рады. Даже когда их мужья были в соседней комнате, факт, который только усилил его цинизм касательно так называемых сердечных дел.
За исключением Хлои. Она была единственной женщиной, которую он попытался соблазнить и которая отказала ему.
И всё ещё оставалась рядом с ним.
Да, но как надолго она останется, когда узнает, что ты из себя представляешь?
У него не было на это ответа, только непреклонная решимость получить от неё всё, что сможет. И если эта решимость походила больше на отчаяние тонущего человека, чем на мужество, так тому и быть. В ту ночь, когда он искушал смерть и танцевал на скользкой стене террасы над укрытым снегом городом Манхеттена - и упал на безопасную сторону - он пообещал себе: что он больше не поддастся отчаянию. Он будет сражаться любым способом, каким только сможет, любым оружием, какое только найдёт, до мучительного конца.
- Где она? - зашипел он, вскакивая на ноги.
Гвен моргнула.
- Я несказанно рада видеть тебя тоже, Дэйгис, - сказала она сладко. - Мило с твоей стороны присоединиться к нам. Мы всё это время только и ждали этого.
- Где?
- Расслабься. Она наверху принимает продолжительный душ. Бедная девочка была в дороге целый день, и, хотя она сказала, что немного спала в самолёте, она явно измучена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109