Идея вечного существа, от которого всегда исходят десять эманаций, сложн
а для понимания. Эти десять эманаций исходят одна от другой. В тексте напи
сано, что они соответствуют десяти пальцам рук. Первая эманация носит на
звание Венец, и ее можно сравнивать с лучом света, исходящим от Эн-соф, луч
ом, не уменьшающим его: бесконечное существо не может стать меньше. От Вен
ца исходит следующая эманация, от нее другая, от нее еще одна, и так до деся
ти. Каждая эманация делится на три части. Первая из них служит для связи с
высшим существом; другая, основная, выражает суть; третья служит для связ
и с низшей эманацией.
Десять сефирот образуют человека по имени Адам Кадмон, это человек-архе
тип. Адам Кадмон находится на небесах, и мы представляем собой его отраже
ние. Этот человек, образованный десятью эманациями, излучает один мир, др
угой и так до четвертого. Третий Ц это наш материальный мир, а четвертый
Ц ад. Все они заключены в Адаме Кадмоне, который охватывает человека и ег
о микрокосм, всё.
Речь идет не об экспонате музея истории философии, думаю, что у этой систе
мы есть применение: она может послужить нашим размышлениям, попыткам пон
ять Вселенную. Гностики предшествовали каббалистам на несколько веков;
у них была подобная система, предполагавшая неопределимого Бога. Этот Бо
г, называемый Рlегоmа (Цельность), излучает другого Бога (я следую еретичес
кой версии Иринея), а этот Бог Ц еще одну эманацию, та Ц следующую, и кажда
я из них образует небо (целая башня эманаций). Доходим до числа 365, поскольку
здесь вмешивается астрология. Когда мы доходим до последней эманации, м
ы встречаем Бога по имени Иегова, который создает этот мир. Почему мир, соз
данный им, полон ошибок, ужаса, грехов, физической боли, полон чувства вины
, полон преступлений? Божественность идет на убыль, и Иегова создает мир, с
клонный к ошибкам.
Ту же схему повторяют десять сефирот и четыре создаваемых ими мира. Эти д
есять эманаций по мере удаления от Эн-соф, от бесконечного, тайного «тайн
ых» Ц как на своем образном языке говорят каббалисты Ц теряют силу и им
енно таким путем создают этот мир. Мир, в котором живем мы, совершая множес
тво ошибок, готовые к несчастьям и к мимолетной удаче. Эта мысль не абсурд
на; мы оказались перед вечной проблемой зла, великолепно изложенной в кн
иге Иова, величайшем, по мнению Фрейда, произведении всей мировой литера
туры.
Вспомните историю Иова. Это человек праведный, подвергшийся гонениям, че
ловек, который хочет оправдаться перед Господом, человек, осуждаемый дру
зьями, человек, надеющийся на справедливость; наконец Господь отвечает И
ову из бури. Он говорит, что далек от человеческих мерок. Чтобы подтвердит
ь это, Он приводит в пример созданных Им бегемота и кита. Мы должны ощутить
, замечает Макс Брод, что бегемот, «Веgemoth» («звери»), так огромен, что носит им
я во множественном числе, а Левиафан может быть одним из двух животных Ц
крокодилом или китом. Бог говорит, что он столь же непостижим, как эти чудо
вища, и не может быть измерен людскими мерками.
К этой же мысли приходит Спиноза, говоря, что, когда человек придает Богу л
юдские свойства, это все равно как если бы треугольник считал Бога в высш
ей степени треугольным. Говорить, что Бог справедлив, милосерд, Ц такое ж
е проявление антропоморфизма, как утверждение, что у Бога есть лицо, глаз
а или руки. И вот у нас высшее Божество и эманации низшего порядка. «Эманац
ии» кажется подходящим словом, потому что Бог не может быть виноват; пото
му что, как говорил Шопенгауэр, виноват не король, а министры, и потому что
эти эманации создают наш мир.
Существует несколько попыток оправдать зло. Начну с классического опре
деления теологов, утверждающих, что зло Ц отрицание, и что сказать «зло»
означает просто констатировать отсутствие добра; такое оправдание каж
дому чувствующему человеку явно покажется ложным. Любая физическая бол
ь не менее, а, возможно, более живое ощущение, чем любое наслаждение. Несча
стье Ц это не отсутствие счастья, не его отрицание; когда нам плохо, мы ощ
ущаем присутствие несчастья.
Существует доказательство Лейбница, очень изящное, но столь же ложное, в
защиту существования зла. Вообразим две библиотеки. Одна состоит из тыся
чи экземпляров «Энеиды», которая считается совершенной книгой и, возмож
но, таковой и является. В другой библиотеке Ц тысячи книг разного достои
нства, и среди них Ц том «Энеиды». Какая из библиотек лучше? Разумеется, в
торая. Лейбниц приходит к выводу, что зло необходимо для разнообразия ми
ра.
Другой обычно приводимый пример Ц это пример с картиной, прекрасной кар
тиной, скажем, Рембрандта. Темные места на полотне соответствуют злу. Лей
бниц, очевидно, забывает, приводя в пример полотна и книги, что одно дело, е
сли в библиотеке есть плохие книги, а другое Ц быть такой книгой. Если мы
из таких книг, то обречены аду.
Не все способны Ц не знаю, способен ли я, Ц на экстаз Кьеркегора, который
сказал, что, если для разнообразия мира необходимо, чтобы в аду была одна-
единственная душа, и эта душа Ц его, он воспоет из глубин ада хвалы Всемог
ущему.
Не знаю, легко ли так чувствовать; не знаю, продолжал бы Кьеркегор думать т
ак же после нескольких минут, проведенных в аду. Но мысль, как видите, отно
сится к главнейшей проблеме Ц проблеме существования зла, которую гнос
тики и каббалисты решали одинаково.
Они решили ее, говоря, что Вселенная Ц творение несовершенного божества
, чья божественность близка к нулю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143