– Дамастес а'Симабу, – сказал Скопас, – мы распорядились доставить вас сюда, чтобы предложить вам жизнь, а также возможность вновь присоединиться к нумантийскому дворянству, и возвратить отнятые у вас владения, которые смогут обеспечить вам более чем достойную жизнь.
– Все, что мы хотим, – вмешался Бартоу (и тут я сразу же подумал, что эта беседа была заранее отрепетирована), – это чтобы вы исполнили определенную задачу.
– Мне очень хотелось бы ответить на это, что я нахожусь в вашем распоряжении, – сказал я. – В принципе, так оно и есть, поскольку я ваш пленник. И чего же вы желаете от меня?
– Сначала, – вновь заговорил Скопас, – я задам вам вопрос. Получали ли вы какие-нибудь предложения от предателя Тенедоса?
– Каким же образом? – удивился я. – Не забудь те, ведь вы же сами заключили меня в тюрьму, изолировали от всего мира.
– Колдуны, – ответил Бартоу, глядя по сторонам, будто ожидал увидеть, как из стен волшебным образом вырастут уши, – умеют делать такие вещи, которые не доступны смертным вроде нас.
– Я отвечу на ваш вопрос с полной откровенностью: никто не делал мне никаких предложений, – сказал я.
– Всем известно, что вы присягали тому, кто был некогда нашим императором, – отозвался Скопас. – А еще я знаю ваш семейный девиз: «Мы служим верно».
Это произвело на меня известное впечатление. Я никак не ожидал от этого жирного человека подобной осведомленности и только кивнул в ответ.
– Считаете ли вы, что ваша присяга все еще сохраняет силу, учитывая возможность того, что человек по имени Тенедос жив?
Молниеносно перебрав в уме различные тонкие ходы, я решил, что сейчас они мне не под силу.
– Я не знаю, – совершенно честно сказал я. – Именно я оглушил Тенедоса во время битвы при Камбиазо и, скорее всего, дал майсирцам возможность добиться победы. Не становится ли моя присяга в подобной ситуации довольно бессмысленной?
И Бартоу, и Скопас одинаково выпучили глаза от изумления. О том, что произошло в шатре императора возле Камбиазо, знали лишь двое. Я ничего не говорил об этом, считая случившееся позором, и, очевидно, Тенедос вел себя так же.
– Возможно, и так, – сказал Бартоу. – Но вопрос заключается в следующем: желаете ли вы продолжать служить императору?
Я покачал головой:
– Теперь я не служу никому. Даже – как заключенный – самому себе.
– Хотели бы вы изменить свое положение? – спросил Скопас.
– Мы должны остановить этого самозванца Тенедоса, – добавил Бартоу, – и сделать это как можно скорее. Иначе может случиться самое худшее.
– Что же следует считать самым худшим? – спросил я. – То, что Тенедос вновь захватит трон… или же то, что король Байран вернется со своей армией, чего, я полагаю, следует ожидать в случае возвращения императора?
– Вы сами ответили на свой вопрос, – сказал Скопас. – Теперь перейдем конкретно к тому, чего мы ожидаем от вас: мы хотим добиться от короля Байрана разрешения на то, чтобы увеличить количество хранителей мира и создать из них силу, способную противостоять Тенедосу и победить его.
– А как же быть с предателем Эрном, который теперь возглавляет их? Я понимаю, что все любят его за реалистический подход к политике, – резко сказал я.
У обоих членов Великого Совета лица сделались несчастными.
– Хранитель мира Эрн действительно не тот предводитель, который будет пользоваться любовью народных масс, – признал Скопас. – Нам требуется некто, обладающий большей известностью, к кому лучше относились бы в народе, способный как привлечь новобранцев, в которых мы отчаянно нуждаемся, так и повести их за собой в сражение.
Эти слова заставили меня задуматься, Я привык, что жители Нумантии считали меня наихудшим из тех злодеев, которые вели их на убой. Но если допустить, что эти двое знают, о чем говорят, – а этот разговор очень сильно отличался от того, что я слышал от них при прошлой встрече, – то реальное положение дел может сильно не сходиться с моими представлениями о них.
– Вы хотите сказать, что я мог бы выступить в роли символической фигуры, – медленно произнес я, – при том, что реальным командиром останется Эрн?
– Конечно, – подтвердил Бартоу, – а разве может быть иной вариант?
– Поскольку Эрн является воплощением честолюбия и властолюбия, облеченных в плоть, и не обладает достаточной квалификацией даже для того, чтобы быть одним из рядовых генералов в армии… даже состоящей из таких засранцев, как хранители мира… я оказался бы форменным дураком, если бы согласился служить под его командованием. Особенно при том условии, что его ошибки могут быть поставлены в вину мне, как вы только что сказали.
Бартоу напыжился было, чтобы отразить мой выпад, но Скопас успокоил его, взяв за руку.
– Раз уж вы не отказали наотрез, то позвольте мне попробовать другой подход, – спокойно проговорил он. – Вы согласились бы принять армию – я имею в виду армию хранителей мира и при условии отстранения Эрна – в качестве некоего почетного командира, но без реальной власти? Конечно, вам нельзя будет оставить звание трибуна – существуют политические соображения, требующие навсегда отказаться от этого звания. Возможно, мы могли бы присвоить вам звание верховного йедаза, что, в свою очередь, избавит короля Байрана от части проблем, связанных с вашим возвращением на военную службу.
– Я знаю, что очень невежливо отвечать вопросом на вопрос, и потому не стану этого делать, – сказал я. – Но мне нужна дополнительная информация. Армия – независимо от того, как она будет называться, – во главе которой окажется не один генерал, не один трибун или военачальник, носящий любое майсирское воинское звание… Итак, кого еще вы можете назвать в качестве командующего ?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154