Бурин попытался открыть один из сундуков. Он приложил все свои силы, прежде чем справился с замком. Гном откинул крышку сундука, и улыбка пробежала по его лицу, когда он извлек суконный кафтан.
- Немного староват, - прокомментировал Фабиан.
- Если я не ошибаюсь, - пробормотал Бурин, - то несколько сотен лет назад это была самая модная зимняя одежда.
Гилфалас попробовал шерсть на ощупь.
- Такое ощущение, будто она новая.
- Тайна гномов… - многозначительно произнес Бурин. - Хранение без доступа воздуха.
Тогда они принялись открывать другие сундуки, в которых обнаружилось множество вполне годных к употреблению вещей, в том числе веревки, теплые сапоги, полушубки.
- Теперь мы можем не бояться мороза, - пробурчал Бурин.
- Что это такое? - спросил Гврги, открыв последний сундук.
- Снегоступы, - коротко ответил Бурин, взглянув на странные приспособления, слегка напоминающие клетки для птиц.
- Что? - вырвалось у болотника.
- Тебе придется представить, что снег в горах иногда достигает в высоту десяти футов. А в такой обуви ты сможешь идти по снегу и не проваливаться.
Гврги в большой задумчивости принялся рассматривать снегоступы.
- Действовать и в болоте? - наконец спросил он.
- Не думаю, - ответил Бурин.
- Тогда они лишние, быть для нас только обузой. Но если мы снова идти по болоту, то я, пожалуй, мочь их переделать, - тихо проговорил Гврги и отложил снегоступы в сторону.
В это время в комнату заглянула Марина.
- Я обнаружила баню. Истопите печь и приведите в порядок столовую.
- Так будем мыться или у нас просто нечего есть? - спросил Фабиан, окинув взглядом Гврги, с ужасом взиравшего на Марину.
- Я имею в виду печь в бане.
- Печь в бане? - удивленно спросил Гилфалас.
- Да, наши бани отапливаются. Я бы хотел предложить вот что: пока мы с Кимом занимаемся печью, вы тем временем приведите в порядок стол в столовой, чтобы после бани мы тотчас снова не извалялись в грязи, как свиньи. Насколько я знаю Марину, она в таком случае, невзирая на титулы и заслуги, отправит нас мыться снова. А принимать ванну два раза на дню - это чересчур расточительно.
Они быстро развели под котлом огонь, который Бурин время от времени подкармливал углем. Вскоре к ним вернулись и остальные.
- Банная песнь! - крикнул Бурин. - Давайте споем банную песнь! - Но прочие гнома не поддержали. Стоя в каменных корытах, друзья обливались горячей водой, пока из кухни не стали долетать громкие звуки.
- Это гонг, зовущий нас к обеду!
Вряд ли когда-нибудь кто-либо быстрее шел на подобный зов. Пока мужчины пировали, Марина удалилась в ванную.
- Теперь тут все свои, - так прокомментировал Бурин её уход. - Женщины любят мыться. Если я когда-нибудь женюсь, то обязательно построю для своей жены баню.
- Мудрое решение, - отозвался Фабиан.
Ким же, напротив, только рассмеялся и заметил:
- Ты - и вдруг жениться! Прежде чем какая-нибудь женщина выйдет за тебя замуж, она скорее дойдет до края света и опустится на морское дно.
- Такими вещами не шутят! - загремел Бурин, на этот раз и вправду разозлившись.
- Прости, - сказал Ким. - Я не имел в виду ничего плохого.
Наконец наступило время трубок. Гврги наблюдал за курящими с неодобрением, но в бегство, однако, не обратился; видимо, ему доставляло удовольствие сидеть с туго набитым животом, удобно откинувшись в широком кресле. Затем пришла Марина и объявила им, что комнаты для ночлега приготовлены. У всех на лицах появились радостные улыбки по поводу того, что наконец-то они нормально выспятся на настоящих кроватях.
Они торопливо позавтракали, чтобы с первыми лучами выступить в путь. Изо рта валил пар, было очень холодно, но спутникам, одетым в ватные полушубки, даже мороз представлялся теперь чем-то романтическим.
Ночная тьма уступила место затянутому в дымку дню. Гребень Серповых Гор, отчетливо видимый ещё утром прошлого дня, скрывался теперь за облачной пеленой, сквозь которую солнце едва пробивалось.
- Холод нам не страшен, только бы не пошел снег, - произнес Бурин и добавил: - Но боюсь, он все-таки пойдет. Поэтому вперед! Хорошо бы ещё сегодня миновать перевал.
Они вновь ступили на едва различимую гномью дорогу, по-прежнему бывшую для Кима загадкой. Если верить Бурину, то в Эльдерланде для гномов не было ничего такого, ради чего стоило бы совершать сопряженное со столь многими трудностями и опасностями путешествие. Однако Ким читал в старых хрониках, что в древности торговые связи между гномами и фольками были довольно оживленными и велись «под горой и на горе» - так было записано в летописях.
И тут вдруг на ум ему пришли слова, сказанные Мариной, когда Фабиан рассказывал о древних легендах: «Земля все помнит. Разве вы этого не чувствуете?»
- Там кто-то лежит! - Голос Гилфаласа прервал его размышления.
- Где? - спросил Фабиан.
- Вон там, чуть ниже перевала, - сказал Гилфалас и указал на черную точку над заснеженным полем.
- В таком случае он выбрал не лучшее место. Видите вон тот снежный козырек над ним. Если снег обрушится… - заметил Бурин.
Справа от дороги начинался глетчер, сползавший вниз и увлекавший собой камни. А над фигурой, лежащей, насколько об этом можно было судить, бездыханно, в коварном блестящем великолепии нависал огромный сугроб, который, сорвавшись, наверняка похоронил бы под собой лежащего.
- Как он туда попал? - спросил Фабиан, обращаясь скорее к себе, чем к кому-либо другому.
- Сугроб обязательно обрушится, - лаконично произнес Бурин. - Так что мы ничего не можем сделать для него.
- Как он туда попал? - спросил и Гврги, а Кима очередной раз удивило, что болотнику снова удалось построить грамматически безупречное предложение, или, по крайней мере, повторить его за Фабианом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111