— Бедняга, — хихикнула принцесса. — Он лишился наследства, которое уплыло незаконнорожденному сыну.Хью резко поднял голову:— Разве лорд Жоффрей больше не наследник графства Лавас?— Отнюдь нет! — Сапиентия улыбалась с довольством ребенка, которому наконец удалось выиграть. — Ты не был тогда при дворе. Отец простил графа Лавастина за измену и разрешил ему назначить своим наследником побочного сына.— Своим наследником, — пробормотал Хью с такими интонациями, что Лиат, замерев, посмотрела на него.Он присел над глиняной посудиной с сухими травами. У него на коленях лежала полоса ткани с надписью, которую она не могла прочесть, и он завязывал ее в сложный узел: СВЯЗЬ. Слово само всплыло у нее в голове. Фрагмент «Книги Тайн», который она скопировала из покаяния в монастырской библиотеке в Салии, возник из ее города памяти и завертелся на языке. Пришлось произнести его — беззвучно:« И в соответствии с законами математики, дана тебе власть связывать и развязывать при помощи ткани, сотканной с учетом орбит луны и солнца, блуждающих и неподвижных звезд. Сии есть искусства, ведомые божествам верхнего воздуха, и сказано: "И все, что ты делаешь, словом или действием, делай во имя Владычицы и Господа. Если ты сделал это, предстанешь перед судом самого скопоса». Дальше было продолжение, но остального она не записала, потому что оно не относилось к астрономии. «Завязав же узлы и произнеся заклинания…»Хью мельком взглянул на Лиат, как будто читая ее мысли. Она покраснела и испугалась, заметив скользнувшую по его губам улыбку. Со времени происшествия в лесу он ни разу не обратился к ней, не сказал ей ни слова. Это не предвещало ничего доброго, она знала, что это лишь вопрос времени, а сколь долгой будет отсрочка, определяет он сам.— Этот ангрийский посол такой невежа! — рассеянно продолжала принцесса, как и все, казалось, не замечая, что делает у огня Хью. — Он так ведет себя за столом, как будто пища несъедобна! Как бы отцу не пришло в голову выдать меня за ангрийского принца…— Не думаю, ваше высочество. — Хью положил в огонь остаток трав и встал, отряхивая свое безупречное одеяние от попавшего на него пепла. Полоса ткани скрылась из виду. — Ангрийский король, хвала Господу, наконец принял веру Единства и хочет, как мне кажется, породниться с женщиной вендской крови, чтобы она распространяла веру в его народе.— Это очень пошло бы Теофану, когда она вернется из своего паломничества. Где мое молоко?Служанка подала вино и молоко. Хью перешел из зала в гостиную. Все окна были закрыты, в зале царил полумрак. Развешенные на стенах гобелены, которые король брал с собой в путешествия, закрывали стенную роспись, но утепляли зал, образуя странный красочный ковер из тканых и расписных полотнищ. Пол был усыпан свежесрезанным камышом. В трех каминах горел огонь. На дальнем столе светилась лампа, там дюжина клириков корпела над рукописями. Остальные, даже сестра Росвита, были на охоте.На всех каминных полках были расставлены свечи в глиняных мисках. Они горели здесь постоянно — весь день и всю ночь, до самого утра, когда служители заменяли их на новые. Был первый день месяца дециала, называемый также Свечником, — самый короткий день в году, зимнее солнцестояние. Язычники называли его Тьмушником. Этот день, вне зависимости от погоды, было принято посвящать охоте, потому что считалось, что в этот день солнце и свет в лице правящей особы побеждали наконец тьму и беспорядок, который олицетворяла дичь, в тот же день подававшаяся к праздничному столу. В этот день пострадал и, сожженный заживо язычниками, воспринял кончину святой апостол Петр.В «Книге Тайн» Па записал: «Когда солнце останавливается, пути, в иное время скрытые, открываются; хитросплетения, в иное время непонятные, распутываются. Если в обычные дни для мелкого колдовства порой нужны большие силы, то на створе времени, при повороте солнца, можно очень крепко ввязать свою волю в земную жизнь. Поэтому берегись».Ввязать свою волю. Берегись. Она присела перед огнем. По краям камин обрамляли две вырезанные из камня колонны в форме грифонов. Лиат провела пальцами по львиным когтям одного из них. На камнях лежали обожженные обрывки цветов. Она растерла их между пальцами и понюхала. Лаванда. На полу возле самого камина валялось яблочное семечко. От огня исходил тяжелый и опьяняющий дух, она отшатнулась, стремясь сохранить ясность сознания.Значит, Хью колдовал? О боже, конечно, она не жалеет, что спасла жизнь Теофану, но что если Хью заподозрил… что если кто-нибудь обнаружит, что она сожгла эти две стрелы? Ее отправят на суд к скопосу? Несмотря на страх, ее терзала мысль: если ты можешь вызывать огонь и видеть сквозь огонь, то как насчет всей остальной магии? Почему Па обманывал ее?Магия была ей не чужда. Она была защищена от магии врага и, может быть, от своей собственной. Но она не знала, как узнать правду, некому было открыться, не у кого научиться. Внезапно ей вспомнились осторожные намеки Вулфера, его попытки завоевать доверие Лиат. Сейчас они пугали и влекли ее. Если бы Вулфер был сейчас здесь!Вернулся Хью с книгой в руках. Лиат сразу узнала «Историю Дарьи» Поликсены. Переплет был знаком ей чуть ли не так же хорошо, как собственная кожа. Он украл у нее эту книгу, так же как украл так много всего! Хью уселся рядом с принцессой, две служанки встали рядом с ним, держа лампы. Клирики за отдаленным столом отложили перья и повернулись, как цветы к солнцу, чтобы послушать его чтение.— Я почитаю сегодня из Поликсены.— Зачем мне знать о том, что случилось так давно, да к тому же еще и с язычниками?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175