Обе версии красивы, обе обточены писателями и историками до ослепительного блеска. Но могут ли они действительно объяснить, почему Владимир Ильич подписал Брестский мир? В самом ходе переговоров таится ответ на этот вопрос. Они продвигались совсем не так, как мы привыкли себе представлять.
Немецкую делегацию на переговорах возглавил статс-секретарь министерства иностранных дел Рихард фон Кюльман, австрийскую — министр иностранных дел граф Оттокар фон Чернин. Нашей — руководит товарищ Адольф Иоффе. Судя по описаниям немцев: у него длинные грязные волосы, поношенная шляпа и сальная нестриженная борода. Состав русской делегации плакатно комичен — в числе ленинских дипломатов рабочий, матрос и крестьянин. Последнего, спохватившиеся большевики буквально схватили на улице и внесли в список. Без крестьянина — рабоче-крестьянской делегации никак нельзя.
И вот, товарищ Иоффе излагает советские условия прекращения военных действий.
Перемирие сроком на 6 месяцев .
Немцы должны очистить Ригу и стратегически важный, только в октябре семнадцатого захваченный ими Моонзундский архипелаг.
Наконец, Иоффе выкладывает третье советское условие, после которого немцы оказываются просто в состоянии шока.
3. Германцы должны обязаться, НЕ ПЕРЕБРАСЫВАТЬ ВОЙСКА НА ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ!
Что за странную форму поведения избрал себе товарищ Иоффе, а точнее, руководящие им Ленин и Троцкий? Почему советский дипломат выдвигает столь удивительные требования? Ведь понятно, что в условиях продолжающейся войны отказ от свободной переброски войск в любом направлении для немцев абсолютно неприемлем. Такой мирный договор для Германии теряет всякий смысл. А ведь это условие большевики уже высказывали! В первых попытках начать контакты с немцами, это удивительное требование уже было высказано большевиками. Звучало оно и в публичных речах Ильича. Выступая в конце ноября 1917 года, он сказал: «Когда немцы на наши требования не перебрасывать войск на западный и итальянский фронты ответили уклончиво, мы прервали после этого переговоры и возобновим их некоторое время спустя».
Согласимся, что для «германского агента» Ленина, эти требования, мягко говоря, странные. Абсолютно не подходят они и для радетеля интересов молодой революции. Зачем большевикам искусственно задерживать германские войска на границах революционной России? Ведь находясь рядом, монархическая немецкая армия является постоянной угрозой красному Петрограду и Москве. И наоборот, чем больше германских солдат уедет во Францию и Бельгию, тем быстрее Ленин и Троцкий смогут заразить большевизмом все окружающее пространство. Пекись Ильич об интересах революции, не оставлять свои части, а поскорее увозить, должен просить он германских дипломатов и военных. И вообще, какое дело революционному правительству России, куда денет Германия освободившиеся дивизии? У большевиков, что других забот нет?
Нет, забот у новой коммунистической власти огромное множество. А вот у «союзных» спецслужб есть только одна головная боль — не допустить переброски германских войск на Западный фронт. Теперь глядя на «странные» большевистские предложения, немцы могут правильно оценить степень влияния английской разведки на ленинское правительство. Она очень велика. Немецкие войска находятся на расстоянии одного рывка до красного Петрограда, недаром ведь ещё в сентябре сам Ильич писал об опасности сдачи им города Керенским. Германцы рядом, они реально могут задушить новую революционную власть. Британских, французских и американских войск в России практически нет, и они не могут, ни помешать, немцам придушить большевиков, ни помочь им это сделать. Вот в этой ситуации на переговорах с германцами, опасностью №1 для революции, Ленин выставляет им условия заведомо неприемлемые, но нужные «союзникам»! Это глупо и нелогично. Если считать, что никаких отношений у большевиков с британскими и французскими спецслужбами не было, и нет. И наоборот, если знать, что Ленин делал свою революцию в тесном контакте именно с ними, а немцам отводилась лишь роль казначея, то всё становится понятно и объяснимо.
«Союзные» эмиссары потребовали от большевиков начать переговоры и выставить требование запрета на переброску войск на другие фронты. Что, по сути, изначально заводило переговоры в тупик. Такое состояние неопределённости «союзникам» и надо. А в тылу германской армии часовая бомба немецкой революции уже начала свой отсчёт…
Почему же Ленин идёт на выставление заведомо невыполнимых требований в ситуации, когда он более всех заинтересован в успехе переговоров? Тем и отличается хороший тактик от плохого, что он тонко чувствует ситуацию. А она такова: большевики вышли из под контроля «союзников», когда разогнав Учредительное собрание не убежали с награбленным золотом за границу, а остались у власти. Продемонстрировали независимость и упрямство. Теперь Ленину надо проявить адекватность и показать, что с ним всё-таки можно иметь дело. Поэтому советская делегация по его распоряжению и огорошила немцев своими требованиями. Расчёт следующий: во-первых, можно задобрить «союзников», во-вторых — чем чёрт не шутит, вдруг немцы согласятся! Маловероятно, но всё же шанс есть. Вариант, при котором немцы отказываются от переговоров тоже Ленину подходит. Перед англичанами он чист (мы пытались! ), для внутренних трудностей и провала собственных экспериментальных шагов есть отличное объяснение — внешняя угроза. Сплотитесь вокруг правительства для отражения внешней агрессии! Революция в опасности!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160