ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Он писал всем членам правительства, вспоминал общие встречи, обещая, уверяя, что будет другим. Капитолина – мужественная, сильная духом женщина, говорила ему: „Не пиши никуда, потерпи, немножко осталось, веди себя достойно“. Он набросился на нее: „Я тебя прошу о помощи, а ты мне советуешь молчать“. Потом он говорил со мной, назвал имена лиц, к которым, как он полагал, можно обратиться. „Но ведь ты сам можешь писать кому угодно, – говорила я, – твои письма куда важнее, чем то, что я буду говорить“. После этого он прислал мне еще несколько писем с просьбой писать, убеждать. Мы с Капитолиной, конечно, никуда не ходили и не писали. Я знала, что Хрущев стремится помочь ему. Во Владимире Василий пробыл до января 1960 года. Потом меня снова вызвал Хрущев. Был план, по которому предложено было отпустить Василия, дать ему возможность жить в другом городе, сменив фамилию. Я сказала, что он, по-моему, не пойдет на это. Вскоре после этого Хрущев вызвал Василия и говорил с ним больше часа.
Прошло почти 7 лет после ареста Василия. Он потом говорил, что Хрущев принял его, как родной отец. Они расцеловались, и оба плакали. Все кончилось хорошо».
Василия оставили в Москве. Он начал интересоваться делами ВВС, звонить бывшим своим сослуживцам. Об одном из этих разговоров автору расскажет А. Е. Боровых, в годы войны командир полка в подчинении у Василия, а в тот период командующий армией истребительной авиации войск ПВО страны, дважды Герой Советского Союза: «Звонок Василия застал меня в кабинете. Он подробно расспросил о сегодняшнем дне авиации, о людях, о задачах, о тех проблемах, которые решаем сегодня. Мы договорились встретиться. Я выехал. Но встреча не состоялась. По дороге Василий попал в аварию с представителем иностранного посольства, с которым он вдобавок и поскандалил».
В апреле 1960 года его вновь вернули в Лефортовскую тюрьму «досиживать» свои 8 лет. Но здесь уже были совсем другие условия его содержания, чем во Владимире. Он имел больше прав. Ему удалось уже здесь подписаться на дефицитную тогда подписку художественной литературы и передать ее во время свидания к празднику своей дочери Наде. Из тюрьмы он вышел весной 1961 года. К этому моменту он будет полный инвалид: больная печень, прогрессирующая язва желудка.
Когда данный материал был уже подготовлен к печати, вот что рассказала автору дочь Василия – Надежда Сталина:
«После смерти И. В. Сталина отец каждый день ожидал ареста. И на квартире и на даче он был в полном одиночестве. Друзья и соратники покинули его. Аллилуева кривит душой, когда говорит, что отец провел последний месяц в пьянствах и кутежах. Он знал, что в ближайшие дни последует его арест. Видимо, поэтому он и просил меня быть с ним. Однажды, вернувшись из школы, я обнаружила пустую квартиру, отца уже увели, а дома шел обыск. Тогда многие документы пропали безвозвратно. Во 2-й Владимирской тюрьме отца содержали под фамилией Василия Павловича Васильева. Я с мамой каждую неделю навещала его. Это были одночасовые встречи в обеденный перерыв. Отец любил наши приезды, очень ждал. Во время встречи отец утверждал, что суда над ним не было. Часто, когда мы его ожидали, через открытую дверь в коридоре было видно, как его вели. В телогрейке, ушанке, в кирзовых сапогах, он шел, слегка прихрамывая, руки за спиной. Сзади конвоир, одной рукой придерживающий ремень карабина, а другой державший палку отца, которую ему давали уже в комнате свиданий. Если отец спотыкался и размыкал руки, тут же следовал удар прикладом. Он действительно был в отчаянии. В письмах, которые передавал через нас и посылал официально, он доказывал, что его вины нет. Он требовал суда. Но все было бесполезно.
Кстати, после ареста отца я, как обычно, явилась в школу. Но в гардеробе меня встретила директор школы. Сорвав с вешалки мое пальто и швырнув мне в лицо, прокричала: «Иди вон к своему отцу и деду!» Я так опешила, что у меня непроизвольно вырвалось: «Мне идти некуда! Отец в тюрьме, а дед в могиле!» Но из школы пришлось уйти. Училась я тогда уже в 7-м классе.
Семь лет, пока отец был в тюрьме, дни тянулись очень медленно. Как-то я сидела вечером одна дома, когда раздался телефонный звонок. Я подняла трубку. Знакомый голос сказал: «Дочка, это я – твой папа, я звоню с вокзала. Скоро буду». Я так растерялась, что спросила: «Какой папа?» Его ответ я запомнила дословно: «У тебя что, их много? Отец бывает только один».
Через полчаса он приехал. С белым узелком и тростью в руках. На другой день он пошел оформлять документы. При выписке паспорта ему предложили принять другую фамилию. Он отказался. После этого его вызвал Шелепин. Разговор был долгий. Вернувшись от него, отец сказал, что он лучше будет жить без паспорта, чем с другой фамилией. Его поселили в гостинице «Пекин», а через некоторое время – на Фрунзенской набережной. Тогда же его смотрел профессор А. Н. Бакулев. Его вывод был такой – сердце в порядке, печень здорова, единственное, что вызывает опасение, так это болезнь ноги от длительного курения.
На свободе он пробыл всего два с половиной месяца. За это время мы побывали с ним в санатории. Он загорел, чувствовал себя хорошо. Как-то ему передали вина, мы с ним его отдали сестре-хозяйке.
После отдыха его тянуло к работе. Он говорил мне, чтохотел бы работать директором бассейна. Такая у него была мечта. Вообще он был очень добродушным человеком. После перевода в Лефортово ограниченность в передвижении отрицательно сказалась на нем и во многом подточила его здоровье. Что касается утверждении о его аварии и заключения его после этого в Лефортовскую тюрьму, то, на наш взгляд, она была устроена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики