— Это все.
— А Хейл — действительно писатель?
— Полагаю, он работает над книгой. Вернее, я это точно знаю, но не имею ни малейшего представления, о чем она. Мне известно, что у него на этот счет имеется собственная теория, согласно которой, когда обсуждаешь незаконченное произведение, аудитория делится на два лагеря — один сочувствует тебе, другой выражает явную антипатию. Если аудитория настроена неприязненно, это подрывает уверенность писателя в себе. Благосклонность публики заставляет пускаться в излишние рассуждения, отчего творческой энергии на подобные разговоры тратится больше, чем на сам процесс написания.
— Тогда получается, что он скрытный?
— Сдержанный, — уточнил он.
Я бросил на клиента оценивающий взгляд — на нем были простые, хорошо отутюженные брюки, дорогая спортивная куртка, дакроновая рубашка с короткими рукавами и галстуком в виде шнурка с застежкой, в которой сиял ярко-зеленый камень.
Он заметил, что я смотрю на камень.
— Хризоколла, — гордо сказал Колхаун.
— Что такое хризоколла? — поинтересовался я.
— Полудрагоценный камень, но по весу он, вероятно, дороже золота. Это очень редкий камень. Я бы сказал, это агат с примесью меди. Это не совсем точно, но даст вам некоторое представление.
— Интересуетесь камнями? — спросил я.
— Отчасти, — ответил он.
— Сами нашли камень?
— Нет, я его обменял. Это прекрасный образец.
— Когда вы в последний раз видели Хейла? — спросил я.
— Одну минуточку, — вмешалась Берта, — прежде чем мы перейдем к сути дела, давайте закончим предварительные переговоры.
— Предварительные переговоры? — спросил Колхаун.
— Я имею в виду задаток, — сказала Берта.
— Сколько?
— Триста пятьдесят.
— И что я получу взамен?
— Услуги агентства, в частности Дональда, который за пятьдесят долларов и оплату расходов проводит весь день на ногах. Я же здесь осуществляю общее руководство.
— Еще за пятьдесят баксов в день? — спросил он.
— Это все включено в сумму, — ответила она.
Он изучающе посмотрел на Берту, которую, казалось, ничто не могло согнуть в ее шестьдесят пять или около того.
— Очень хорошо, — сказал он.
— Чековая книжка у вас с собой? — спросила Берта.
Колхауну не понравился столь откровенный нажим.
Он снова заколебался, но потом сунул руку в карман и извлек оттуда бумажник.
Все молчали, пока он, подвинув стул к краю стола Берты Кул, отсчитывал пятидесятидолларовые купюры.
Берта слегка подалась вперед, пытаясь рассмотреть содержимое кошелька, но Колхаун повернулся так, чтобы ей ничего не было видно.
Он отсчитал семь новых шуршащих пятидесятидолларовых банкнотов и положил их на стол Берты.
— Ну-с, — сказал я, — так когда вы в последний раз видели Хейла?
— Это имеет значение?
— Думаю, что да.
— Я никогда с ним не встречался.
— Вы рассказали мне все, что знаете о нем?
— Нет. Я рассказал вам все, что следует знать хорошему детективу.
— Теперь, — продолжал я, — нам бы хотелось узнать немного побольше о вас.
Колхаун неприветливо взглянул на меня, затем протянул руку к столу Берты и постучал кончиками пальцев по деньгам.
— Эти деньги, — сказал он, — скажут вам все обо мне. — Он поднялся.
— Как снабжать вас информацией? — спросил я. — Почтой или по телефону? Другими словами, как с вами связываться?
— Вам не придется связываться со мной, — ответил он. — Я сам свяжусь с вами. У меня есть номер вашего телефона, вы знаете мое имя и что мне нужно от вас.
— Одну минуту, — сказал я. — Хочу взглянуть на карту города и уточнить, где находится этот дом.
Колхаун остановился в ожидании.
Я поспешил вниз, в свою контору, и сказал Элси Бранд, своей секретарше:
— Сейчас из офиса Берты выйдет человек в брюках и спортивной куртке, ему примерно тридцать один — тридцать два года. Мне хотелось бы узнать, куда он направляется. Если он сядет в такси, запиши номер. Если у него собственная машина, найди способ заглянуть в его водительские права.
— О, Дональд! — растерянно произнесла она. — Ты же знаешь, что я никудышный сыщик.
— У тебя все получится, если ты перестанешь комплексовать, — сказал я. — Выйди в коридор. Войди вместе с ним в лифт и постарайся думать о чем-нибудь постороннем, пока вы будете спускаться. Если он что-то заподозрит, прекращай слежку, но, скорее всего, он будет занят самим собой и не обратит на тебя никакого внимания.
Я вернулся в офис как раз в тот момент, когда Колхаун вышел из приемной. Берта пересчитывала деньги.
Она подняла глаза и сказала:
— Мне нравится этот самодовольный, высокомерный сукин сын.
— Он разыгрывает комедию, — ответил я.
— Что ты имеешь в виду?
— Ему известно о нас гораздо больше, чем он пытался показать. Его недоумение по поводу того, что ты женщина, а у меня не такое телосложение, как у профессионального борца, — все это показное.
— Откуда ты знаешь?
— Интуиция.
— А зачем ему этот спектакль?
— Он вынудил нас объясняться, чтобы не пришлось говорить о себе самом.
Берта позвонила секретарше и протянула ей деньги.
— Возьмите и положите в банк, — сказала она.
Я притворился, что меня осенило.
— Этот человек, который только что был здесь, Колхаун, — начал я, — что он сказал, когда вошел в контору?
— Он поинтересовался, не занята ли миссис Кул.
— В таком случае он не просто увидел на двери табличку «Кул и Лэм», которая ничего ему не говорила.
Секретарша отрицательно покачала головой:
— Он знал о миссис Кул, потому что он специально спросил миссис Кул.
— Миссис Кул? — уточнил я.
— Именно, миссис Кул.
Я взглянул на Берту.
Ее обычно пронизывающий взгляд сейчас выражал задумчивость.
1 2 3 4 5 6 7