— Лэм может сидеть, просматривая в спешке бумаги, а…— Только не Дональд, — перебила Берта. — Если эта красотка выставит ляжки, Дональд не станет смотреть ни на какие бумаги. Он будет глазеть только на ее ноги.Извольте не отвлекаться. Делайте снимок.Архивариус вопросительно посмотрела на Олни. Тот спокойно приказал:— Залезай обратно на стол и задери юбку выше колен. Оставь складки, будто они только что появились.Как будто юбка задралась нечаянно… Сейчас покажу.Он подошел к столу, откинул подол юбки назад. Потом постоял поодаль, оценивая эффект, снова подошел и поправил подол. Берта с холодной яростью впилась в него своими крохотными глазками.— Так хорошо? — спросила девушка.— Лучше некуда, — процедила сквозь зубы Берта. — Действуй. Я вижу, вы оба довольны: он щупает твои ноги, а ты смотришь на него с глупой улыбкой.— Ничего он не щупает! — огрызнулась девушка.— Я не слепая, — возразила Берта. — Ради Бога, кончайте с этим! Мы начнем сегодня работать?!Фотограф переставил лампу-вспышку и зарядил в фотоаппарат новую кассету.— Все готовы?Мелвин Отис Олни приказал архивариусу:— Оттяни оба носка. Так твои ноги выглядят длиннее и стройнее. Носки в пол! Теперь сделай глубокий вдох… О'кей, Лионель, ее можно отпустить.Берта скривила лицо в глуповатой улыбке. Эта сладенькая, ненатуральная улыбка шла ей, как почтовый штемпель — стодолларовой банкноте. Опять сверкнул блиц.— Прекратите, — изрекла Берта. — Идите к черту!— Еще разок, — возразил фотограф. — Теперь сделаем по размеру страхового полиса.Он выдернул кассету, сунул в фотоаппарат другую, достал из кармана новую лампочку, лизнул цоколь и ввинтил ее в патрон рефлектора. Поднял фотоаппарат, отрегулировал объектив и попросил:— Теперь, пожалуйста, улыбнитесь.Берта глубоко вздохнула. Мне показалось, что я слышу скрежет ее зубов.Олни сказал:— Нам хотелось бы сделать снимок одного из двоих компаньонов и…— Только быстро! — сквозь зубы процедила Берта; ее лицо скривила злобная усмешка. — Хотя кое-кто готов работать и в этом кабаке… Убирайтесь!Фотограф, не спуская глаз с ее губ, подождал, пока лицо Берты не приняло нужного выражения. Она, в сущности, женщина разумная и потому приподняла уголки неразжатых губ в подобие улыбки. Блиц сверкнул еще раз.Берта прошипела архивариусу:— Хватит. Слезай со стола и принимайся за работу.Берта направилась было в свой кабинет, но, видимо сочтя необходимым объяснить мне, что происходит, остановилась и небрежно произнесла:— Дин Крокетт-второй дает бал и нанимает нас охранять вход, чтобы никто посторонний не проник в квартиру. В прошлый раз, когда он устраивал прием, кто-то из незваных гостей стибрил нефритовую статуэтку стоимостью шесть тысяч долларов. Он хочет быть уверенным, что такое не повторится. Считает, что главное — не допустить на бал посторонних, а приглашенные вне подозрений.Я сказал:— В таком случае ты не сможешь охранять драгоценности. Только вход.— Точно, — вмешался Олни. — Вход. И агентству поможет реклама, мистер Лэм. Это в интересах не только мистера Крокетта. Облегчит вам работу. Предупреждение незваным гостям, что их не потерпят, — половина успеха.— Я вызову для охраны самых опытных агентов. — заверил я.— Хорошо, — согласился Олни. — Одна из причин, почему я захотел увидеть в газете именно ее изображение: она выглядит так сурово… — Он спохватился: — Я хотел сказать, так профессионально…Берта едва не испепелила его гневным взглядом.— Не трудись деликатничать, — сказала она. — Я жестокая волчица и знаю это.— Мы решили обратиться в детективное агентство, где работает женщина-профессионал, — пояснил Олни. — Мистер Крокетт полагает, что нефритовую статуэтку украла женщина. А мужчина не может подойти к даме и сказать: «Прошу прощения, мне показалось, что вы только что сунули под платье статуэтку». У решительной женщины-детектива — совсем другие возможности.Олни с улыбкой посмотрел на Берту.— Я переверну ее вверх тормашками, поставлю на голову и вытрясу все, что бы она ни спрятала, — пообещала Берта. — У меня никто ничего с собой не унесет.Я сказал Олни, что это коронный прием Берты, кивнул ей и пошел в свой кабинет.Элси Бранд, моя секретарша, вскрывала почту.— Почему ты не сфотографировалась? — поинтересовался я.— Меня не позвали.Я посмотрел на ее ноги.— Ты работаешь гораздо лучше архивариуса.Она покраснела, затем засмеялась и сказала:— Архивариус ведет прием посетителей. Она общительна и дружит с фотографом. Не думаю, что мои ноги — предмет, достойный внимания.— Два предмета, — уточнил я.Она буквально швырнула мне письмо:— Вот на это нужно ответить немедленно, Дональд. Глава 2 Наш рекламный материал украсил ближайший номер вечерней газеты. Снимок получился очень неплохо. Ножки архивариуса выглядели весьма соблазнительно, и Берта Кул, подобная семидесятипятикилограммовому мешку картошки, с бульдожьей челюстью и сверкающими глазками, эффектно контрастировала с миниатюрной девушкой. Статья, озаглавленная: «Дин Крокетт объявляет войну воришкам», не могла не понравиться даже самому требовательному редактору: в ней было упомянуто все, что могло способствовать популярности Крокетта, — путешествия, охота на крупного зверя, приключения, два предыдущих брака. На фотографии красовалась его теперешняя жена — знойные глазки и белокурые локоны над эффектными округлостями. Описаны особые апартаменты, нечто вроде «дома в доме», изложена история о незваных визитерах, которые заявились на прошлую вечеринку. Перечислены крокеттовские безделушки, унесенные охотниками за сувенирами три недели назад, и в частности резной нефритовый Будда.
1 2 3 4 5 6 7 8