- Ты куда, Луиза? - крикнул ей вдогонку Левка.
- Доктора надо!
Левка по наивности думал, что врача кличут к нему и перетрусил. Он быстро нашел гвоздь и сделал себе ранку на ноге, надеясь этим обмануть доктора.
Вскоре в сопровождении Луизы во двор вошел высокий, с седыми усиками человек, костюм которого был усыпан табаком. Доктора провели в дом.
Сделав прививку против собачьего укуса баронессе, эскулап захотел посмотреть на «больную» овчарку, чтобы решить ее участь.
- Жаль Тира, - бубнил он по дороге сопровождающим его Луизе и Карлу. - Это всегда был благоразумный пес… И вдруг… Без сомнения, бешенство…
Каково же было удивление врача, когда он увидел, что «бешеная» собака лежит рядом с Левкой на пороге амбара и доверчиво лижет ему руки.
- Тир, ты что делаешь? А ну, Тир, посмотри на меня! - ласково сказал доктор.
Пес встал и виновато подошел к нему.
- Нет, - бормотал врач. - Собака здорова. Что с тобой случилось, Тир? Почему ты обнажил клыки против хозяев?
Вдруг доктор отстранил собаку, нагнулся к Левке, рассматривая вздувшуюся и посиневшую голень:
- Что у тебя с ногой?
- Ужалила гадюка, - проговорил Левка, чувствуя, что обман будет сейчас открыт этим неряшливым стариком.
Доктор осмотрел ранку, которую сделал гвоздем Левка, подозрительно хмыкнул и тут только увидел, что глаз у Большого Уха почти заплыл под большим синяком:
- Тоже змея ужалила?
- Нет маленький змееныш, - посмотрев на Фердаммта, улыбнулся Левка.
При этих словах Тир, словно понимая о ком идет речь, снова зарычал.
- Тубо! Тубо! - тихо успокаивал Большое Ухо собаку, и она моментально стихла, прижалась головой к нему.
Доктор переводил внимательный взгляд с Левки на собаку, с собаки на Карла.
- Или пес сошел с ума, - бормотал старик. - Или, наоборот, у него почти гениальный ум…
Доктор вдруг нагнулся к Левкиному уху:
- А гвоздем ногу ковырять не советую… Может случиться заражение крови…
Он обработал ранку на ноге йодом, положил бинт и, уходя со двора, бросил маленькой немке:
- Луиза, передайте фрау Марте, что собака совершенно здорова, но мальчик в опасности. Его ужалила ядовитая змея.
Левке показалось, что, уходя, доктор подмигнул ему.
Между тем из коровника на Левку смотрели три невольницы. Он оглянулся и в их взглядах прочел сочувствие.
- Как это случилось? - услышал он русский говор Груни. - Тебе очень больно?
- Ничего не больно, - ответил Левка. - Им больнее…
Вскоре вышел с ружьем Карл и, старательно целясь, выстрелил в овчарку. Старого доброго Тира не спасло свидетельство доктора: пес был застрелен за измену господам.
ДОПРОС
Впрочем, я не боялся, и моим единственным опасением было - как бы не подумали, что я боюсь.
П. Мериме. «Взятие редута»
Когда мы с Димкой вернулись в амбар, наш «больной» вынырнул из-под отвернутой половицы:
- Димка, иди помоги!
Оказалось, Левка не дремал. Когда его после расправы с собакой отвели в амбар, он полез под пол и стал делать подкоп. Ему удалось прорыть довольно большую дыру, и когда уже сверху стал виден свет, Большое Ухо уперся в какую-то доску, которая мешала выбраться наружу.
- Пойдем посмотрим, какой у тебя подкоп, - и мы полезли за Левкой.
Димка уперся плечом в доску, и с большим трудом ее удалось отодвинуть. Мы выбрались наружу и очутились в малиннике. Недалеко от нас копался глухонемой.
Мы быстро нырнули снова в амбар, прикрыли доску и Левка усмехнулся.
- Теперь нам ничего не страшно. В случае нужды улизнем…
Мы улеглись на соломе, и Левка принялся рассказывать, как ехал с поля и велел Карлу служить себе. Все это было смешно, но… Вряд ли баронесса спустит такую дерзость.
- Помните, где вы находитесь! - объявил я ребятам. - Баронесса…
- Не пугай, - огрызнулся Левка. - Все равно ползать на брюхе не буду!
- Ты, Молокоед, собираешься сделаться верноподданным Гитлера? - ошарашил меня Димка.
- Недаром его сегодня хвалили… Учитесь, сказал Камелькранц, вон у того хорошего мальчика!
- А мне такая похвала хуже зуботычины!
Я думал, хоть Димка меня поймет - ведь он из нас троих всегда отличался трезвым взглядом на жизнь, но и Дубленая Кожа неожиданно встал на сторону Большого Уха:
- На этот счет очень хорошо выразился один великий русский поэт. Настоящий борец за свое дело не должен считаться с мнением врага. Потому что…
Он ловит звуки одобренья
Не в сладком ропоте толпы,
А в диких криках озлобленья…
В общем, получалось так, что я вроде начал подхалимствовать перед Камелькранцем. И я никак не мог объяснить ребятам, что похвала Камелькранца относится вовсе не ко мне, что это Сигизмунд и Юзеф хотели избавить меня от наказания и помогли выкапывать картошку.
- Так что же, я, по-вашему, предатель, да?
Во мне все так и кипело.
- Предатель не предатель, - проговорил Димка, - но и советского в тебе маловато, Молокоед.
- Ну тогда пусть Левка скажет: советский я или нет…
- Вроде был и советский, - откликнулся Левка.
- Когда в золотоискателей играли, - ехидно усмехнулся Дубленая Кожа.
- Ну, Димка, - прищурился я. - Никогда не думал, что ты от одной зуботычины Камелькранца рассудок потеряешь.
- А я не думал, что ты от одной похвалы фашистским ударником заделаешься.
Мне было обидно до слез. Я отвернулся к стене и стал смотреть сквозь щель во двор. Скоро ребята уснули. А я лежал не смыкая глаз.
Из-за крыши сарая выбралась на небо огромная круглая луна, и мне почему-то вспомнилась ночь в Золотой Долине и старикашка Паппенгейм, стоящий против нашего костра. Я уже стал погружаться в сон, как вдруг увидел его. Он стоял посреди двора и, как тогда, прислушивался, поворачивая голову будто сыч то в одну, то в другую сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69