Если вдруг читал, то должен помнить, что написано в «Хагакурэ» – пути самурая: «Они согласились слишком быстро. Я думаю, что они слишком слабы и ненадежны для того, чтобы быть советниками господина». – Она прищурилась и внимательно посмотрела в глаза Бесу.
Он потрясенно молчал несколько минут, ожидая чего угодно, только не цитаты из самурайского кодекса.
– Ты меня сейчас просто на лопатки положила, вот уж не думал, что женщина способна прочувствовать и понять кодекс бусидо! Я увлекся им на зоне, времени полно было, а со мной сидел парень, сдвинутый на этом. Молодой совсем был, пацан против меня, но знал что-то, чего не мог понять я, вот меня и задело – должен разобраться, должен понять. Приблизил его к себе, стал понемногу расспрашивать, потом втянулся. Парнишка толковый оказался, стал моим братом, едва не погиб за меня – организовал один деятель покушение, да Череп вычислил.
У Коваль перехватило дыхание при упоминании этого имени, она вцепилась пальцами в стол и срывающимся голосом спросила:
– Как... как его звали?
– Ты чего это? – удивился Бес, оглядывая ее. – Аж побледнела. Ну, Олег его звали, Олег Черепанов, а что?
– Олег... не может быть... так не бывает... – У нее закружилась голова, и внутри все похолодело. Ведь не бывает таких совпадений, просто не бывает, чтобы сошлось все – и имя, и кличка, и страсть к Японии... Это мог быть только ее Олег, ее Череп...
– Господи, да что с тобой?! – не на шутку испугался гость, вскакивая из-за стола и хватая Марину за плечи.
– Я... он не погиб за тебя, зато за меня – погиб... – еле выговорила она, пытаясь справиться со своими эмоциями.
– О чем ты, женщина?! – рявкнул Бес, встряхнув ее. – Как – погиб?!
– А ты не знал? Это произошло семь лет назад, когда я только начинала... Он был моим охранником, больше, чем охранником – он был моим любовником. И за это его убили.
– Расскажи, кто, – прохрипел Бес, сжав кулаки, но Коваль накрыла его руку своей.
Она долго смотрела в прищуренные карие глаза, и Бес понемногу стал отходить от шока, который вызвало у него известие. Марина видела, что сидящий перед ней человек не рисуется и не пытается «прогнать картину» – он в самом деле убит новостью. И судя по тому, что рассказывал об этом Грише Женька, первое, что пришло в его седеющую голову, было желание отомстить. К счастью, уже некому...
– Успокойся, Гриша. Тот, кто убил его, уже давно сам мертв. Не было для меня в тот момент человека дороже, чем Олег, я просто не могла не отомстить.
Бес обнял Марину за плечи, тяжело дыша и пытаясь справиться с собой, видимо, ему, как и ей, Череп был больше, чем другом.
– Прости меня, девочка, я ведь не знал... забудь все, что я сказал, – ради Олега забудь, я не причиню тебе зла, ты была с моим братом, ты теперь как сестра мне.
Несмотря на трагизм момента, про себя циничная Коваль успела отметить, что его-то лучше в самом деле иметь братом, чем врагом или, не дай бог, любовником, а теперь она в полном порядке в обоих смыслах.
– Спасибо тебе, – искренне сказала Марина, в душе возблагодарив покойного Черепа, пристрастившего ее к японской культуре и кухне, ведь именно цитата из «Хагакурэ» вывела их на этот разговор. Эта книга, оставшаяся после гибели Олега у Коваль, как и его немногочисленные любимые мелочи, была прочитана от корки до корки. Странное дело – в запутанных и сложных фразах самурайского кодекса Марина нашла много полезного для себя, много такого, чему следовала в жизни.
Словом, вечер удался, Бес пообещал не предъявлять Марине претензий и вообще не лезть на ее территорию, что Коваль вполне удовлетворяло. Они расстались как самые натуральные родственники, расцеловавшись возле машин на глазах изумленной охраны, и Марининой, и Бесовой.
– Уф! – выдохнула Коваль, захлопнув дверку «Хаммера» и вытягивая ноющие ноги. – Домой, мальчики, спать хочу – сил нет!
– Я не понял, это что сейчас было? – не смог удержаться от вопроса Хохол.
– А вот прикинь, что теперь у меня вообще проблем нет в этом городе!
– Ты пьяная, что ли?
– Я трезва, как никогда! Знаешь, зачем Бес сюда явился? Он Бурого убрать хочет, а всех наших под себя прогнуть. И вот я теперь вне разборок.
– Как это – ты вне разборок? Ты ж правая рука Бурого! – не понял Хохол, взирая на нее с изумлением.
– Объясняю. Вовремя сказанное слово способно сделать очень много, – Коваль закурила, внимательно разглядывая кончик сигареты. – Оказывается, Бес хорошо знал Черепа, был ему жизнью обязан. Улавливаешь?
– Ни фига себе расклад! Какая судьба странная, да, киска?
– Точно – переспишь с кем-нибудь, а потом это очень жизнь тебе облегчит! – вдруг зло бросила она. – Юрка, на кладбище!
– Марина Викторовна, ночь ведь уже, – взмолился водитель, продолжая ехать в сторону «Парадиза».
– Ты глухой?! Я сказала – на кладбище! – заорала Коваль, и Юрка резко развернул джип, возвращаясь на трассу и направляясь к городскому кладбищу.
Перепуганный Иваныч спросонья не понял, кто перед ним, и заголосил:
– Ктой-то по ночи тута рыскаеть? А вот ментов счас вызову...
– Рот закрой, слепошарый сыч! – рявкнул Хохол, хватая сторожа за ворот фуфайки и поднимая над землей. – Не видишь, кто?!
– Женечка, сынок, пусти, бес попутал! – забормотал старик, суча ногами, и Хохол выпустил воротник, возвращая Иваныча на прежнее место. – Почтение мое, Викторовна! Чего на ночь глядя-то? Или дня не хватает?
– Не твоего ума дело! – процедила Марина, направляясь мимо него к могиле Федора Волошина – она всегда приезжала именно сюда, потому что у Черепа могилы не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15