Обе они любили работать до изнеможения, обе были наделены неиссякаемой энергией, не упускали ни малейшей детали и умели отлично организовывать свое время. Потому у них все так гладко и получалось. Они никогда не создавали друг другу проблем и всегда работали в одном ритме. Вроде как танцуешь с Фредом Астером или Джином Келли, подумала Маделина и улыбнулась про себя, довольная удачным сравнением.
За год работы личной помощницей Полы Маделина не совершила ни единой ошибки и надеялась не совершить впредь, тем более во время поездки в Австралию. Пола – ключ к ее будущему. Цель Маделины состояла в том, чтобы когда-нибудь стать директором магазина «Харт» в Нью-Йорке, что с помощью Полы было делом достижимым.
Честолюбие и еще раз честолюбие. Недостатка в нем Маделина не испытывала и была только рада этому. Она считала, что это достоинство, а не недостаток. Честолюбие двигало ею, оно сделало ее тем, кем она была сейчас. Иногда отец жаловался, что она слишком честолюбива. Но мать лишь обворожительно улыбалась ему и за его спиной подмигивала Маделине, по-матерински поощряя любые ее шаги.
Вот если бы родители были еще живы. И Кэрри-Энн, которая умерла четырехлетней. И Джо с Лонни. Оба ее брата погибли во Вьетнаме. Ей не хватало их так же, как не хватало маленькой сестренки и родителей. Порой у нее возникало чувство, будто с их смертью она лишилась корней, будто исчезла сама основа ее жизни. У них была дружная семья. При мысли о том, сколько она потеряла за последние годы, сердце у Маделины сжалось от тоски. Но она тут же встряхнулась.
Маделина несколько раз глубоко вздохнула, собирая волю в кулак и гоня прочь тяжелые чувства. Она научилась этому за прошедшие четыре года – после того как похоронила отца. Видя его в гробу, она в последний раз отдалась щемящему чувству одиночества, вполне осознавая, что теперь у нее нет семьи, если не считать тети Агнессы, сестры отца, которая жила где-то в Калифорнии и которую она едва знала.
Такси остановилось у приюта Жанны д'Арк. Маделина взяла у таксиста квитанцию, подхватила сумку, вышла и быстро взбежала по ступенькам.
Едва войдя, она ощутила приятное чувство покоя.
Это место было таким знакомым, таким теплым. Она прожила здесь три года после приезда в Нью-Йорк и все еще считала его своим домом, хотя теперь у нее была квартира в районе Восточных Восьмидесятых улиц.
Она пересекла маленький холл и повернула направо, в сторону служебных помещений.
– Добрый день, сестра Мерид, – обратилась Маделина к монахине, которая дежурила сегодня. – Как поживаете?
– А, Маделина, рада видеть тебя. У меня все в порядке, спасибо. – В голосе сестры слышался легкий ирландский акцент. Круглые щеки ее покраснели от удовольствия. Когда Маделина жила здесь, сестра Мерид очень ее любила и доныне всегда рада была встрече с этой юной очаровательной особой, которая делала честь своим родителям – упокой Господь их душу, – являя собой прекрасный образец хорошего католического воспитания.
– Мы условились встретиться с сестрой Броной, – сказала Маделина с улыбкой и поставила на конторку громоздкую сумку, вынув из нее предварительно пакет в подарочной упаковке. – Можно ее здесь оставить?
– Ну разумеется, Маделина. Сестра Брона сказала, чтобы ты прошла в сад. Она сейчас придет туда. Я дам ей знать, что ты приехала. – Сестра Мерид широко улыбнулась и взялась за трубку.
– Спасибо, сестра, – негромко проговорила Маделина, направляясь к маленькому, похожему на спичечный коробок лифту, который должен был поднять ее на пятый этаж, откуда лестница вела на крышу здания.
К ее удивлению, сад на крыше оказался пустым.
Обычно в такие летние вечера сюда приходили девушки, живущие в приюте, поболтать друг с другом и сестрами, выпить вина или сока, почитать книгу или просто посидеть в одиночестве.
Это было славное местечко. С решетчатых панелей свисала виноградная лоза, вился плющ, в оранжерее цвели красная и розовая герань и бегония. Сестры выращивали здесь также овощи. Повсюду стояли столики и стулья, словом, атмосфера располагала к общению.
Маделина остановилась у статуи святой Девы. Как всегда летом, вокруг была масса цветов, и она вспомнила, как ухаживала за ними, когда жила здесь. Это место казалось ей оазисом, чудесным зеленым островком среди бетона Манхэттена. Оно мгновенно приводило ее в хорошее расположение духа, целило.
Пройдя дальше, Маделина выбрала столик, положила на него сумочку и подарок и села лицом к верхней части города. Прямо впереди возвышались громады Эмпайр стейт билдинга и небоскреб фирмы «Крайслер», пониже – не столь знаменитые небоскребы, еще ниже – беспорядочно разбросанные крыши и дымовые трубы Челси.
Уже сгущались сумерки. Лавандовые тона неба постепенно уступали место чернильно-кобальтовым. Два гигантских небоскреба осветились, но во всем своем величии они предстанут позже, когда совсем станет темно. Тогда они ярко вспыхнут на фоне черного бархата неба. При виде такой панорамы у Маделины всегда перехватывало дыхание от восторга.
Когда Маделина жила здесь, она любила выходить в сад даже зимой. Закутавшись потеплее, она находила укромный уголок и часами с восхищением любовалась этой уникальной мощью и красотой.
Элегантная конусообразная башня «Крайслера» была выполнена в стиле арт-деко, в окраске ее преобладали желто-золотистые тона, что подчеркивало чистоту и четкость линий. Эмпайр менял цвета в зависимости от времени года и по праздникам. На День Благодарения два яруса и возвышающаяся над ними башня представляли собою море янтарных, золотых и оранжевых огней, на Рождество – зеленых и красных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133