Пола быстро приняла решение. Она наклонилась к нему поближе и посмотрела на него пронзительным взглядом.
– Послушай меня, Энтони. Ты не нашел счастья в браке с Мин, вы расстались и собирались разводиться. Тебя подкосила ее смерть, особенно сопутствующие ей обстоятельства, и это естественно. Однако здесь нет твоей вины. Ты должен все забыть, иначе случившееся станет между тобой и Салли и помешает вашему счастью, пустит под откос твое будущее, возможно, даже погубит всю твою жизнь. – Пола чувствовала, что говорит слишком резко, и смягчила тон. – Теперь ты должен думать о Салли и о вашем ребенке. Они отныне – главное для тебя.
– Да, ты совершенно права, – согласился Энтони. – И я не лицемер. Пожалуйста, не думай, что я только и делаю, что оплакиваю Мин. – В голосе его послышались слезы. – Но я никогда не желал ей смерти. И то, что она умерла при таких кошмарных обстоятельствах, для меня…
Пола встала с кресла и подсела к нему на диван, взяла его за руку и заглянула в лицо, испытывая сильнейшее чувство сострадания.
– Понимаю, понимаю, Энтони. И пожалуйста, поверь мне, я не жестокосердная, вовсе нет. Но что бы ты ни думал, твоей вины нет ни в чем. Моя бабушка – наша бабушка – часто повторяет, что каждый из нас в ответе за собственную судьбу, что мы сами пишем сценарий своей жизни, а затем играем роль до самого конца. И знаешь, она права. За себя, за свою жизнь несла ответственность Мин, а не ты. Попробуй найти источник силы и мужества в бабушкиной философия.
– Все равно, – отозвался он. – Но это трудно, так невыразимо трудно.
Пола укрепилась в уверенности, что ее кузен пребывает в страшном упадке духа, и она лихорадочно искала слова, которые могли бы подбодрить его, вывести из нынешнего плачевного состояния. Пола понимала его чувства, но в то же время знала: позволит он смерти Мин подкосить себя, у него не останется никаких шансов начать новую жизнь с Салли.
Тихо и мягко, так, что ее голос был едва слышен, она произнесла:
– Возможно, тебе трудно поверить, когда я говорю, что разделяю твои чувства, но так оно и есть. Ты должен оставить ту трагедию в прошлом. Иначе она погубит тебя. К тому же ты совершишь страшный грех по отношению к своему родному ребенку. – Тут Пола сознательно замолчала в ожидании его реакции.
Энтони заморгал от неожиданности и широко раскрыл глаза.
– Что ты имеешь в виду? – наконец пробормотал он изменившимся голосом. – Не понимаю… какой такой грех по отношению к моему собственному ребенку? – В его взгляде читался ужас.
– Если ты позволишь памяти о Мин, о ее самоубийстве довлеть над тобой, переполнять тебя чувством вины, ты не сможешь любить свое дитя должным образом – всем сердцем, умом и душой. Потому что Мин всегда будет рядом, между вами и, позволь добавить, между тобой и Салли тоже. И еще не забывай: вы с Салли зачали свое дитя в любви друг к другу. Оно не просило вас дать ему жизнь… На свет скоро появится невинное крошечное существо. Не обкрадывай его из-за своих личных проблем. Ему или ей потребуется все самое лучшее, что есть в тебе, Энтони. Дать ребенку меньше… да, это грех.
Он долго смотрел на Полу, часто-часто моргая в попытке сдержать готовые прорваться наружу эмоции. Потом вскочил на ноги, подошел к окну и бездумно уставился на лежащую внизу улицу. Но перед его внутренним взором стояло мертвое лицо Мин, вытащенной из озера. Он невольно закрыл глаза в надежде отогнать страшный образ. Потом достал платок и высморкался. Слова Полы все еще звучали в его раскалывающейся на части голове. Вдруг к ним присоединился голос Салли. «Живые должны жить, – сказала она прошлой ночью. – Невозможно изменить прошлое. Мы не можем занимать остаток своих дней самоистязанием. Иначе Мин добьется своего. Из могилы, но добьется». Он не мог не признать, что устами Салли гласила истина. Тут ему пришла на ум мысль, осознав которую он вдруг расправил плечи. Женщина, с годами превратившаяся в Мин, ничем больше не напоминала девушку, много лет назад завоевавшую его любовь. Мин стала злой, язвительной и злопамятной, и ее желчность и беспощадность с каждым днем убивали его любовь. Салли вовсе не разрушила их семью, как яростно утверждала Мин. Человек со стороны может разбить только неблагополучную семью, счастливые же союзы не боятся никаких вторжений. Теперь он понял: их семью развалила сама Мин. На какой-то миг ему показалось, что он совершил внезапное открытие, но тут же он признался самому себе, что всегда в глубине души знал об этом. Просто, беспрерывно себя казня, он не давал воли таким мыслям. Боль в груди начала отступать, и мало-помалу к нему вернулось самообладание.
Энтони повернулся к Поле, их глаза встретились, и теперь уже он взял ее за руку.
– Ты необыкновенная женщина, Пола, – проговорил он. – Ты мудрая и добрая, в тебе столько любви и сострадания. Спасибо, что ты вправила мне мозги. Я отдам Салли и нашему ребенку всю свою любовь до последней капли. Обещаю тебе.
После ухода Энтони Пола с удвоенной энергией взялась за работу. Она не поднимала головы до половины седьмого, пока в дверь не заглянула Эгнес.
– Мы сегодня надолго задержимся, миссис Фарли?
Пола оторвалась от бумаг, положила ручку и откинулась на спинку кресла. Она провела ладонью по своему усталому лицу, потянулась было за чашкой, но чай давно остыл, и Пола с недовольной гримасой поставила ее обратно.
– Я задержусь еще на полчасика, не больше, но ты, если хочешь, можешь идти уже сейчас.
– О нет, у меня и мысли такой не возникало, – возмутилась Эгнес. От ее взгляда не ускользнуло, как измождена, бледна Пола – Позвольте мне заварить вам чашечку хорошего горячего чая, миссис Фарли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151