Ему здесь было уютно. Эмма выдержала интерьер в темно– и светло-зеленых тонах, с которыми отлично гармонировал цветастый ситец обивки диванов и стульев, а также антикварная английская мебель эпохи Регентства. Все вокруг напоминало ему о доме и пробуждало чувство ностальгии. Наконец он заговорил:
– Когда я жил здесь, я больше всего любил этот кабинет.
– Забавно. И я тоже. – Пола откинулась на спинку кресла и скрестила длинные ноги. – Он напоминает мне верхнюю гостиную на Пеннистоун-ройял. Конечно, он меньше, но такой же уютный, теплый и обжитой.
– Да – Шейн откашлялся. – Я заказал столик в „Le Veau d'Or". Ты там бывала?
– Нет, никогда.
– Думаю, тебе понравится. В первую очередь, атмосфера. Это маленькое французкое бистро, очень оживленное и веселое, и еда там тоже превосходная. Как-то раз, когда Эмма и дед приехали в Нью-Йорк, я сводил их туда. Они остались довольны.
– Звучит заманчиво. Кстати, о наших стариках. Через несколько недель, по дороге в Англию, они должны заехать сюда Ты вернешься вместе с ними домой? На Рождество?
– Боюсь, что нет, Пола. Отец хочет, чтобы на праздники я отправился на Барбадос. В отеле тогда наступает самое горячее время.
– Все будут очень огорчены, – заметила Пола. Время от времени она поглядывала на своего старинного приятеля, еще не привыкнув к его усам. Они несколько изменили его, он стал выглядеть старше своих двадцати восьми лет и еще красивее. Если такое, конечно, возможно. Он всегда привлекал к себе взгляды окружающих – высокий, ладно скроенный, смуглый, обаятельный.
– Ты очень внимательно на меня смотришь, – произнес Шейн. Черные дуги его бровей взметнулись вверх, взгляд стал вопросительным.
– И ты тоже.
– Ты похудела, – начал он, запнулся и потянулся за бокалом.
Пола озабоченно нахмурилась.
– Да. Хотя и не сидела на диете. Ты же знаешь, я никогда не увлекалась этим. Очень я худая?
– Немного есть. Тебе надо немножко поправиться, моя милая, и, раз уж мы затронули эту тему, ты еще и…
– Все та же песня. Ты мне ее пел всю свою сознательную жизнь. И мою тоже, – перебила Пола, надув губки. – По крайней мере, сколько я себя помню.
– Верно. Еще я начал говорить, что ты выглядишь усталой. Тебе нужно хорошенько отдохнуть. – Шейн пригубил виски, изучающе глядя на нее поверх бокала. Сделав маленький глоток, он поставил его на стол и подался вперед: – Как всегда, прекрасный макияж. Но своей косметикой ты меня не обманешь. У тебя изможденное лицо, а под глазами круги, – заметил Шейн со своей обычной бесцеремонной прямотой. – Не удивительно, что моя сестра и Уинстон так беспокоились о тебе.
Последнее замечание застало Полу врасплох, и она воскликнула:
– А я и понятия не имела. Никто из них мне слова не сказал.
– Не сомневаюсь. Думаю, и все остальные тоже молчали – чтобы только не расстроить тебя. Но ко мне это не относится, Каланча. Мы никогда ничего друг от друга не таили. Надеюсь, так будет и впредь.
Пола все время думала о его поведении в последнее время, о трещине, возникшей в их отношениях по его инициативе. Она не сомневалась, что он что-то от нее скрывает. Пола заколебалась, стоит ли сейчас же потребовать от Шейна объяснений, но передумала. Попозже может представиться более удобный случай. Она не хотела загонять его в угол и создавать напряженную атмосферу в первый их совместный вечер. Ей хотелось просто расслабиться, насладиться его обществом. Поле действительно очень не хватало Шейна, и она хотела, чтобы между ними все снова стало, как прежде. Она чувствовала, как необходима ей их старая детская дружба. Поэтому она только сказала:
– Как хорошо, что мы встретились и сейчас пообедаем вместе. Словно вернулись прежние времена.
Она так тепло и ласково улыбнулась ему, в ее прекрасных умных глазах светилась такая радость, что у Шейна замерло сердце.
Он улыбнулся ей в ответ.
– Так оно и есть, – отозвался он и вдруг понял, что это – правда. Испытываемое им напряжение в миг прошло, и он рассмеялся. – Я не слишком-то галантен, да? Только пришел и сразу же набросился на тебя с критикой. Но несмотря на все сказанное мной, ты очаровательна, Пола, и элегантна, как всегда.
Он явно с явным удовольствием оглядел ее с головы до ног, по достоинству оценив ее алую шелковую блузку и белые шерстяные брюки.
– Тебе бы еще красный платок на шею и ты будешь просто сногсшибательна.
Пола с непонимающим видом оглядела себя и вдруг тоже расхохоталась:
– Ах, да, «Цапли»! Мне и в голову не пришло, когда я одевалась, что именно в таком наряде ты играл в вашем ансамбле.
Он кивнул и, не отводя от нее веселых черных глаз, встал, подошел к буфету и добавил в свой бокал еще немного льда и содовой. Пола всегда соблюдала все нужные пропорции, но сегодня от него требовалось особая осторожность. Когда он вернулся к камину, то сказал уже более серьезным тоном:
– Уинстон говорил мне, что во время той неприятной истории в Ирландии Салли жила в «Гнезде цапли» и, насколько я понял, все образовалось. А как она сейчас себя чувствует?
– Держится молодцом. Энтони сейчас живет в Аллингтон-Холле. Полагаю, тебе известно о ее беременности.
– Да, Уинстон рассказывал… – Шейн остановился и тревожно поглядел на собеседницу. – Не удивительно, что ты такая измученная – именно тебе пришлось со всем этим разбираться. – Весь его вид говорил о сочувствии.
– Да, справилась кое-как. – Пола хотела сохранить беззаботный тон беседы и ей давно надоели семейные проблемы, поэтому она сменила тему разговора и начала рассказывать об Эмме, Блэки и их путешествии, приправляя все это своими комментариями, полными юмора.
Шейн от души смеялся, испытывая наслаждение от того, что он просто сидит и слушает ее голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151