Один раз, проходя мимо комнаты, они услышали женские крики, но Фарук продолжал идти. Вскоре они достигли секретной плиты, вошли в подземный ход и стали идти ощупью в кромешной темноте, пока снова не очутились в заброшенной могиле.
Конан остановился, чтобы перевести дыхание и перевязать голову. Фарук спросил:
— Как твоя рана, брат?
— Простая царапина. Зачем ты бросил это кольцо?
— Чтобы перехитрить мстителей. Тарим! Жаль, что этой шлюхе удалось скрыться.
Конан сухо улыбнулся. Очевидно Руфия не считала Фарука своим спасителем. Картина, которая предстала перед его глазами за секунду до схватки, не покидала воображения. Такая женщина, думал он, очень подошла бы ему.

За стенами города начала распространяться потрясающая новость. Тем временем под балконами домов пробиралась фигура, закрытая шалью и капюшоном. Впервые за три года улицами Асгалуна пробиралась женщина.
Зная об опасности, она вздрагивала от каждой тени. Камни впивались в ступни ее бархатных комнатных тапочек. Уже три года сапожникам Асгалуна было запрещено изготовлять женские туфли. Король Акхиром издал закон, обязывающий женщин Пелиштии сидеть дома, подобно рептилиям в клетке.
Руфия, рыжеволосая офирка, бывшая фавориткой Отбаала, обладала большей властью, чем любая другая женщина Пелиштии. Кроме любовницы короля Зерити, конечно. Теперь же, пробираясь по ночному городу как отверженная, она страдала как никогда. Одна мысль жгла ей сердце: в одно мгновение плоды ее трудов рухнули под мечом врагов Отбаала.
Руфия принадлежала к типу женщин, привыкших брать троны своей красотой и умом. Она почти не помнила свой родной Офир, откуда ее выкрали в детстве катианские работорговцы. Аргосский магнат, воспитавший ее и принявший в свой дом, погиб в битве с шемитами. Четырнадцатилетним подростком Руфия попала в руки стигийского принца, слабого женоподобного юноши, которого она легко обвела вокруг своего маленького пальчика.
Через несколько лет из мифической земли, лежащей якобы за Вилайетским морем, пришли банды пиратов. Они напали на остров удовольствий принца, лежащий в верховьях Стикса. Там было все: кровавая бойня и огонь, грабеж и рухнувшие стены, смертельные крики и рыжеволосая девушка в объятиях капитана.
Руфия не погибла и не стала хныкающей игрушкой, так как привыкла управлять мужчинами. Маздак со своей бандой поступил на службу к Акхирому, так как его целью был захват Пелиштии у своего ненавистного брата. Тогда Руфия начала действовать.
Она не любила Маздака. Сардонический авантюрист, он был холоден и властен в обращении с женщинами. У него был большой гарем. Командовать или убедить его в чем-то было практически невозможно. Так как Руфия не могла терпеть соперниц, она не очень расстроилась, когда узнала что Маздак проиграл ее своему сопернику Отбаалу.
Анакиец пришелся ей по вкусу. Несмотря на свою жестокость и лживость этот человек обладал силой, жизнеспособностью и умом. А главное им можно было управлять. Стоило лишь задеть его самолюбие. Руфия умело пользовалась этим.
Она подталкивала его вверх к сияющим вершинам служебной лестницы. И вот двое убийц в масках, неизвестно откуда взявшихся, убили его.
Охваченная горькими думами она подняла голову, когда чья-то высокая фигура в капюшоне вышла из-под нависающего балкона и уставилась на нее. Были видны лишь глаза, почти светившиеся в темноте ночи. Она съежилась и вскрикнула от испуга.
— Женщина на улицах Асгалуна! — Голос был безжалостным и призрачным. — Разве это не против воли короля!
— Видит бог, я вышла на улицу не по своей воле, — сказала она. — Моего хозяина убили и я бежала от его убийц.
Незнакомец стоял как статуя, слегка наклонив голову. Руфия с нетерпением смотрела на него. Что-то мрачное и зловещее было в его фигуре. Он был похож скорее на мрачного пророка, задумавшегося о судьбах грешников, чем на человека слушающего случайного прохожего. Наконец, он поднял голову.
— Пойдем! — сказал он. — Я найду место для тебя.
Не оглядываясь он зашагал по улице. Руфия едва поспевала за ним. Она не могла ходить по улицам всю ночь, так как любой офицер мог лишить ее жизни за нарушение указа короля Акхирома. Может быть незнакомец вел ее еще в худшее рабство, но у нее не было другого выхода.
Несколько раз она пыталась заговорить с ним, но его мрачное молчание заставляло ее умолкнуть. Его неестественная отчужденность пугала ее. Один раз она заметила чьи-то фигуры, тайком пробирающиеся за ними.
— Нас преследуют какие-то мужчины!
— Не обращай на них внимания, — ответил человек жутким голосом.
Они молчали до тех пор, пока не достигли маленьких сводчатых ворот в высокой стене. Незнакомец остановился и что-то крикнул. Ему ответили изнутри. Ворота отворились и из-за них показался немой раб с факелом. В его свете рост незнакомца в плаще неестественно увеличился.
— Но это... это же ворота большого дворца! — заикаясь сказала Руфия.
Вместо ответа он сбросил с головы капюшон, обнажив бледное овальное лицо и эти странные светящиеся глаза.
Руфия вскрикнула и упала на колени:
— Король Акхиром!
— Да, король Акхиром! Неверная грешница! — Его голос был похож на звон колокола. — Глупая и презренная женщина, непослушная указам Великого короля, Короля из королей, Короля Мира, да услышат нас боги! Которая погрязла в грехе и не прислушивается к законам любимца богов! Хватайте ее!
Тени, преследовавшие их, приблизились. Ими оказались отряд немых негров. Когда ее схватили, она потеряла сознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12